— Он очень переменился. Я чувствую, что дорога ему.
— Ты дорога, пока он тратит твои деньги. Разве он сам построил эту кузню? Это сделано на твои золотые.
— Как хорошо ты обо всем осведомлен, шпион лорда Саби, — сказала Эмер.
— Не поедешь? — перебил ее Тилвин.
— Я останусь со своим мужем, пока смерть не разлучит.
— Смерть? — он резко дернул поводья, заставляя коня завертеться волчком. — Ну что ж. Возможно, мне недолго придется ждать, — и ударил жеребца пятками, посылая вперед.
Эмер смотрела вслед, раздумывая, были ли последние слова угрозой.
Она повернулась, чтобы зайти в кузницу, где ждал Годрик, и увидела его отца. Хуфринстоял поодаль и, наверняка, слышал весь их разговор с Тилвином от первого до последнего слова.
— Опять станете говорить, что я совершила ошибку? — спросила Эмер с вызовом.
Но он сказал нечто иное и совершенно непонятное:
— Это я ошибся.
Глава 29 (начало)
— …надо рассказать правду, — услышала Эмер через открытое окно голос Хуфрина.
Она оставила кузницу, чтобы привезти еще угля, а заодно завернула домой, забрать с собой обед, потому что Годрику поручили большой заказ — подковать десять лошадей, и он собирался работать до вечера.
И вот тут-то голос свекра — необычайно взволнованный, что было непохоже на этого тугодума, заставил ее замереть под окнами лачуги.
— Смотреть на это не могу, у меня сердце кровью обливается, — продолжал Хуфрин. — Они же как дети, даже в беде не унывают. Им бы радоваться, а вместо этого — Заячьи Хвосты… Неправильно мы поступили.
— Посмей только рот раскрыть, я тебя отравлю, старый пень! — прошипела Бодеруна. — Если тебе не по вкусу сытая жизнь, то мне она очень по душе.
— Разве дело лишь в сытой жизни? — возразил Хуфрин горько. — Эх, жена, я уже пожалел, что согрешил.
— Заговорила совесть?! А она у тебя была? Молчи, если не хочешь сдохнуть!
— Эх, ошибся я, — пробормотал Хуфрин и замолчал.