Ты мой закат, ты мой рассвет

Но я уже совсем не уверена, что готова пожертвовать одной - своей маленькой семьей - ради того, чтобы поддерживать традиции другой.

Глава четырнадцатая: Йен

Мой самолет приземляется в Пулково в половине второго ночи.

Перелет совсем короткий - час и пара минут, но именно в этот раз меня безбожно трясет каждую минуту. И дело не в том. что пару раз нас нехило тряхнуло в воздухе, и даже не в том, что я в принципе не люблю и побаиваюсь летать, тем более -одна.

Получатся, что мне больше некуда отступать.

На календаре - двадцать пятое декабря. До Нового года остались считанные дни -и мне придется поговорить с Антоном... обо всем.

Всю последнюю неделю он днюет и ночует на работе.

Мы обмениваемся максимум парой сообщений в день и это в основном что-то абсолютно стандартное, почти официальное и такое же обезличенное, как я могла бы написать любому своему другу. «Доброе утро, надеюсь, у тебя все хорошо, хорошего дня, сладких снов...» Я сажусь в такси, достаю телефон и просматриваю историю переписки. Две недели назад мы могли за день написать друг другу больше, чем я «набивала» в свою книгу в пик творческого угара. Но за последние пять дней нас словно откатило назад в каменный век.

Я знаю, что это просто жизнь и в ней не всегда есть место острым чувствам и постоянному надрыву. Да так и не должно быть, тем более у нас, потому что «мы» получились на взаимном желании покоя, уюта и комфорта.

Но мне плохо, когда вот так.

Тяжело объяснить словами состояние медленной спячки.

Как будто долго-долго сидишь в темноте, а потом распахиваешь настежь окна, сдергиваешь занавески и радостно захлебываешься солнечным светом. Дышишь новой жизнью, словно пьяная, и все время мало.

А потом что-то происходит. Не понимаешь, что и почему, но окна закрываются, зашториваются - и ты снова в анабиозе. В тишине и пустоте. Одна.

О том, когда приезжаю, я сказала Антону еще пару дней назад.

Он ответил, что ждет меня.

Я набралась смелости попросить забрать меня из аэропорта, потому что даже после двух месяцев добровольного одиночества и попыток освоить самоконтроль, мне страшно возвращаться в пустую квартиру. Как будто там меня поджидают все те проблемы, с которыми отчаянно сражалась много тысяч часов.

Он сказал, что очень занят на работе и если не выспится, то пустит насмарку все, ради чего убивался последние два года.

Я «улыбнулась» смайликом и сказала, что все понимаю и никаких проблем.

Не понимая и зная, что проблема есть. Моя, само собой, но она настолько огромная, что самой мне с ней никак не справиться.

Но кому нужна «неудобная и не понимающая» женщина?