Я отшвыриваю этот мысленный понос чувств, пару раз топаю ногами, чтобы стряхнуть снег с ботинок, и захожу в дом.
Обхожу пару темных капель на полу.
Сбрасываю куртку прямо под ноги, где-то по дороге на кухню - оттуда раздается возня - оставляю обувь.
Нужно как-то завести разговор, но я понятия не имею, с чего начать. «Малыш, я устал быть женатым холостяком»? «Очкарик, меня просто переклинило»?
«Я не изменяю своим женщинам, Йени. тем более не стал бы изменять жене, я просто сорвался»?
Ни один вариант не кажется подходящим.
Очкарик держит руку над раковиной и с каким-то «тихим» лицом поливает порезы из пластиковой бутылочки с хлоргексидином. Слышит шаги, поворачивает голову в мою сторону, и я останавливаюсь в пороге, приваливаясь плечом о дверной косяк.
У нее расширены зрачки, но взгляд какой-то осмысленный, ясный.
— Ты снова «закинулась»? - Понимаю, что после увиденного глупо предъявлять какие-то претензии и упрекать невыполненным обещанием, но даже если она сейчас разобьет что-то об мою голову - вообще срать. - Ты гробишь свое здоровье, Очкарик. Ты это понимаешь? Осознаешь? Ты превращаешь себя в овощ.
Она продолжает смотреть в упор, кажется вообще забыв, что продолжает лить на рану антисептик.
— Ты обещала, - напоминаю о ее словах в день, когда улетал из Москвы. Мысленно готовлюсь, что вот сейчас меня польют дерьмом с ног до головы. Услышу, что козлина. Предатель. Хуевый муж. Вообще не муж!
Даже защищаться не буду, вручу ей пачку белых салфеток в знак капитуляции.
И успокоюсь, наконец.
Потому что хоть тогда в наших отношениях появится что-то понятно и простое. Предсказуемое.
Очкарик отставляет бутылочку, берет бинт и идет ко мне.
— Помоги, пожалуйста. - Улыбается виновато, как будто только ей на всем белом свете не дано второй пары рук, чтобы перебинтовать ладонь. - Он последний в аптечке. Надо бы еще купить. И еще «Пантенол». И что-то от головной боли. У тебя самая неприспособленная на случай зомби апокалипсиса аптечка, майор.
Я мысленно сую пачку белых салфеток обратно в карман.
Ну-ну, Антон, а с хуя ли ты думал, что хотя бы здесь обломится?
Глава шестнадцатая: Антон
Она послушно дает усадить себя на стул, закатать мокрый рукав свитера.