– Он не затерялся, он водит поезда.
– Ты прекрасно поняла, что́ я имела в виду. Мне так этого хотелось… Хоть раз. Такое ведь случается? Случается нечто хорошее?
– Мне искренне жаль, ты знаешь. – Суриндер села. – Знаю, он тебе нравился. И мне он понравился.
– Мне нравился тот, кого я воображала.
– И ему безусловно понравилась ты. Искренне. Люди очень редко без причин рискуют огромными грузовыми поездами, если только им кто-то не понравился.
– Думаю, он ухватился бы за любую, проявившую к нему доброту.
– Вряд ли. Мужик хорош собой. Он может пойти в любой бар и выйти с женщинами, которые прилипнут к нему, как репейники. Думаю, он тоже романтическая душа. Вы оба мечтатели.
– Ну, теперь уже слишком поздно, – вздохнула Нина. – У него ребенок и подруга, а отсюда вытекает все остальное.
Суриндер крепко обняла ее:
– Мне жаль. Правда, жаль. Как было бы мило, если бы у вас что-то получилось!
– Знаю, – уныло откликнулась Нина. – Знаю…
– Но посмотри на все по-другому: не он один восхищался тобой. Подумай о Гриффине.
– Гриффин восхищался мной просто потому, что никого другого рядом не было. А Марек, скорее всего, предполагал, что до меня легко добраться.
– Нет, это не так. Хотя ты могла бы попробовать…
– Эй, заткнись!
– Ты действительно хочешь уехать прямо сегодня? – Суриндер посмотрела на часы. – Ты же теперь сама себе начальник.
– Я должна ехать, потому что движение сейчас будет небольшим, а мне придется сидеть за рулем много миль. К тому же мне необходимо вернуться к работе и заработать реальные деньги, чтобы заплатить за бензин и время от времени за бутылочку пино гриджио. Вот так!
Суриндер внимательно посмотрела на нее:
– Нет. Это не мешает тебе ненадолго задержаться здесь и выпить на прощание. Я куплю закуски.
– Нет, – повторила Нина. – Я не хочу об этом думать. Хочу вернуться домой, включить погромче радио и вообще никогда больше не видеть никаких поездов.