Паркер поднимается из-за столика.
– Мне жаль, Харт. Но я должна идти.
Хартли вскакивает на ноги и хватает сестру за запястье.
– Но ты хотя бы поговоришь с мамой обо мне?
– Я уже миллион раз говорила. Она меня не слушает, – с досадой отвечает Паркер.
– Тогда ты
– Я не могу.
– Почему? – Хартли уже начинает злиться. – Майлз хорошо зарабатывает. Тебе действительно нужны еще деньги?
Паркер вырывает руку.
– Я думала, ты любишь своих племянника и племянницу. Да ты хоть знаешь, как дорого они обходятся? Две тысячи в месяц уходит на то, чтобы содержать пони Мэйси, и пять тысяч – на уроки скрипки для Доусона. Я не могу жертвовать их будущим ради тебя, Хартли. Даже не проси об этом. Не будь такой эгоистичной. Если тебя не волнуют твои племянники, тогда хотя бы подумай о нашей младшей сестре. Она не перенесет, если ее отправят в школу-пансион. У нее слишком хрупкая психика.
Хартли издает сдавленный всхлип, от которого у меня разрывается сердце, но на Паркер он нисколько не действует. Она выходит из кафе, даже не оглянувшись.
Мне хочется подойти к Хартли, обнять ее, но, наверное, ей это будет так же приятно, как если бы я вылил на ее голову стакан ледяной воды. Ну, и еще она оторвет мне яйца за то, что я подслушивал. Так что мне приходится втянуть голову в плечи и стать незаметным. Я слышу, как она поднимается из-за столика.
– Джесс, ничего, если я возьму еще пять минут перерыва? Мне нужно на воздух.
– Без проблем, милая. Посетителей все равно почти нет, так что не торопись.
Раздается звук шагов, но они направляются не в сторону двери, а в дальнюю часть кафе. Наверное, там есть еще один выход.
– Вот, пожалуйста. – Моя официантка возвращается со стаканом воды. – Вы готовы сделать заказ?
– Вообще-то, мне уже пора. – Я поднимаю телефон и тетрадь, как будто эти вещи подскажут ответ на вопрос, по какой такой загадочной причине мне требуется уйти.
Официантка лишь пожимает плечами. Видимо, ей платят вне зависимости от того, сколько клиентов она обслужит. Непохоже, что они тут работают на проценты от продаж яблочного пирога.
– Как знаешь, милый.
Я бросаю на стол двадцатку, выскальзываю из-за стола и говорю через плечо: