– Конечно. Как поступим: заедем куда-нибудь за едой, а потом поедим у тебя?
– Я не про квартиру. – Она вздыхает. – Я про дом… свой старый дом.
– Ой. – Мне хочется шлепнуть себя по лбу за то, что так сглупил. – Конечно, не вопрос.
Десять минут мы едем в полной тишине. Мне хочется задать ей тысячу и один вопрос, но я каким-то образом умудряюсь справиться с собой.
– Осторожно, там крутой поворот, – тихо говорит Хартли, когда мы приближаемся к ее дому.
– Знаю. Я чуть не врезался в своих братьев, когда ехал сюда в первый раз.
– Лорен живет дальше по улице. – Хартли показывает куда-то вдаль.
– Так и думал.
Я проезжаю мимо ее подъездной дорожки, потом разворачиваюсь и останавливаю машину через улицу, напротив входной двери Райтов.
– Хорошо, что у меня пикап, а не фургон. А то люди подумали бы, что мы собираемся кого-нибудь похитить. Но мы же не будем этого делать, правда?
Я говорю это полушутя-полусерьезно и бросаю на Хартли быстрый взгляд. Она едва обращает на меня внимание. Ее глаза, будто загипнотизированные, следят за домом.
Слева от дома, ближе к черному входу, стоят две машины. Одну из них, кроссовер марки «мерседес», я уже видел у «Хангри Спун Дайнер». Должно быть, это тачка Паркер. Окно, выходящее на улицу, плотно закрыто шторами, так что нам не видно, что творится внутри.
Вдруг ни с того ни с сего Хартли говорит:
– Я бы хотела рассказать тебе о том, что произошло, но не могу.
Я хмурюсь.
– Почему не можешь?
– Потому что я пытаюсь вернуться в свою семью. Надеюсь, что смогу уломать маму встретиться со мной. Но если я начну болтать о прошлом, то мое наказание будет длиться вечно.
Я умираю от любопытства, но решаю не давить на нее.
– Хочешь, я пойду и проверю, дома ли твой отец? Вдруг он вышел за молоком.
Она фыркает.