Элла ежится, а я чувствую такую ярость, что глаза застилает красная пелена. Я прихожу в себя только на полпути к камину.
Где-то вдалеке кто-то выкрикивает мое имя, но все мое внимание сфокусировано на одном человеке. Он помогал мне учиться кататься на велосипеде, играл в футбол со мной и с моими братьями. Черт, именно он дал мне мой первый презерватив!
Рядом с ним сидит на коленях медик, измеряя давление, с другой стороны стоит детектив Казинс.
Вдруг около меня появляется Элла и, положив на мою руку свою теплую ладонь, шепчет:
– Не надо.
И я каким-то чудом нахожу в себе силы не броситься на Стива. Мне хочется избить своего когда-то любимого крестного до кровавых соплей, но я закрываю глаза, и ко мне возвращается самообладание.
– Зачем? – только и могу выдавить я. – Зачем ты это сделал?
Братья встали стеной у меня за спиной. Папа тоже подходит и встает рядом. Стив смотрит на Себа и Сойера, потом задерживает взгляд на Истоне, затем на мне и наконец останавливается на отце.
– Это был несчастный случай, – хрипло отвечает он.
– Что именно? – спрашивает папа, в его голосе слышится боль. – То, что ты пытался убить собственную дочь? Или то, что хотел повесить убийство на моего сына? Как давно ты вернулся на самом деле? Ты тоже спал с Брук?
Стив качает головой.
– Все не так, старина. Она же была настоящей дрянью, настраивала вас с Ридом против друг друга.
Папина рука вдруг взлетает вверх, и о камни недалеко от головы Стива разбивается лампа. Мы все вздрагиваем.
– Мы никогда не стали бы врагами. Никакая женщина не смогла бы встать между нами.
– Брук смогла бы. Дина – тоже. – Он презрительно усмехается блондинке, которая сидит в десяти метрах от него. – Все эти женщины, с которыми мы были, Каллум, хотели уничтожить нас. Черт, даже твоя жена!
Элла издает слабый стон. Мы с папой смотрим на нее, но она старательно избегает встречаться с нами взглядом.
– Что такое? – резко спрашиваю я.
Элла глубоко вздыхает.
– Элла, – умоляет ее Стив. – Им необязательно знать.
Она снова вздыхает.