– Папа, – хрипло говорю я, – он этого не стоит.
Да, не стоит. Стив вообще больше ничего для нас не значит. Главное – что я жив, что все, кого я люблю, тоже живы, целы и невредимы. Я не сяду в тюрьму. Элла возвращается домой с нами, в семью, частью которой стала. Мы справимся со всем этим точно так же, как справились с самоубийством нашей матери, с развалом нашей семьи, с нашими собственными демонами.
Крепко держа Эллу за руку, я говорю:
– Пойдем.
– Куда? – спрашивает она.
– Домой.
Она на секунду затихает.
– Хорошо.
– Ага, – подходя к Элле с другой стороны, говорит Истон, – в твоей комнате такой бардак!
– Потому что ты все время смотришь там футбол, – ворчит она, следуя за нами. – Я хочу, чтобы ты убрался там, как только мы приедем.
Истон останавливается в дверях пентхауса и в изумлении смотрит на нее.
– Я же Истон Ройал. Черта с два я буду убираться!
Папа вздыхает. Близнецы фыркают. И даже у полицейских такой вид, как будто они изо всех сил стараются не рассмеяться.
Я еще крепче сжимаю руку Эллы в своей и выхожу из пентхауса. Мои братья догоняют нас. За нами – мучительное и ужасное прошлое. Перед нами – чистое, как белый лист бумаги, будущее.
Я больше не собираюсь оглядываться назад.
Глава 36
Хальстону Гриеру требуется целых сорок восемь часов, чтобы добиться для меня очередного слушания. В этот раз меня даже не раздражает, что судьей снова назначен Делакорт. В этом даже есть какая-то фантастическая ирония: ему придется вынести официальное решение по снятию с меня всех обвинений, хотя до этого он пытался подкупить моего отца.
– Учитывая ваше с этим судьей прошлое, я советую тебе во время процесса вести себя скромно и серьезно, – говорит Гриер, пока мы ждем, когда Делакорт выйдет из своего кабинета.
Слушание должно было начаться пятнадцать минут назад, но судья все сидит у себя, пытаясь оттянуть неизбежное.
В предостережениях Гриера нет необходимости. После звонка Эллы в субботу вечером я нечасто улыбаюсь.