– Распишись вот тут, – торжественно говорит она.
Чувствую, как у меня сводит скулы и щеки, так сильно я улыбаюсь. Под списком того, что я прошу вернуть мне, мама написала «ДВЕРЬ».
Рядом я пишу свои инициалы. Мама тоже подписывает. Затем присоединяется и папа.
– Я сделаю копию, – заявляет он, отодвигая свой стул.
Я не могу сдержать смех.
– На случай, если я уничтожу единственный экземпляр, а тебе понадобится ткнуть меня в договор?
– Да, – колко отвечает он, но его глаза искрятся от смеха. Всего на одну секунду он становится тем отцом, который был у меня до смерти Рейчел, который отпускал уморительные шутки и не мог провести ни минуты, чтобы широко не улыбнуться.
Как только он уходит, мама пожимает мне руку.
– Ты удивила нас.
– Я сама себя удивила.
– Я горжусь тем, что ты разобралась в себе и пришла к таким решениям.
К горлу подступает ком.
– Спасибо. – Я делаю большой глоток апельсинового сока, надеясь, что она не заметила моего приглушенного голоса.
Похоже, все-таки заметила, потому что ее взгляд смягчается еще больше.
– Ты все еще хочешь поискать подарок для Скарлетт?
Я радостно киваю, допивая сок.
– Окей, тогда вот что. Иди наверх, одевайся. Поедем, как только будешь готова.
Торговый центр переполнен для утра субботы. Хотя не помню, чтобы в субботу я вставала раньше полудня, так что, может, тут всегда так в десять утра.
Мы с мамой пару часов ходим по магазинам. Она покупает мне толстовку с белоголовым орлом, а я беру для Скарлетт симпатичный шарфик. Скар с ума сходит по шарфикам. У нее их сотня, и я знаю, ей понравится этот розовый с золотом и крошечными черепами с цветами в зубах.
Скоро обед, и живот у меня начинает урчать от голода.