Один из полицейских держит Чейза за плечо. Другой открывает заднюю дверь полицейской машины. Я замечаю грязный салон и решетку, отделяющую задние сиденья от передних.
Игнорируя Чейза, я поворачиваюсь к ближайшему офицеру, плотному парню с животиком и круглым лицом.
– Сэр, прошу вас. Чейз… Чарли не делал этого. Когда сработала сигнализация, он был со мной. –
– Ты видела, как он включил сигнализацию?
Я замолкаю, не вполне понимая вопрос.
– Иди в класс, – говорит Чейз больше устало, чем враждебно.
– Слышала своего дружка? Возвращайся обратно. – Офицер кивает головой на кирпичное здание. – Что за дети пошли. Никакого понимания, – бормочет он своему напарнику. – Давай. Внутрь. – Он толкает Чейза вперед.
Я пытаюсь помешать ему и натыкаюсь на выставленную руку.
– Возвращайся в школу, – приказывает полицейский.
– Он мне не дружок. И я говорю вам правду. Он этого не делал.
– Можешь сделать заявление в полицейском участке.
– Но…
– Нет, – решительно шепчет Чейз.
Выражение отчаяния на его лице ранит меня. Без лишних слов я разворачиваюсь и иду к школе. Пошло оно все. Полицейские, очевидно, не хотят меня слушать. Чейз вообще не желает, чтобы я что-нибудь говорила. Но я ни в коем случае не допущу такой несправедливости.
Когда я пробегаю мимо группки учеников, слышу новые шепотки. Слова колют как острые иголки.
– Это разве не Бэт Джонс?
– Что она делает с ним?
– А я уж думала, вкус у нее получше.
Я врываюсь в кабинет директора и вижу там толпу взрослых. Ищу взглядом директора Гири, поднимаясь на цыпочки, чтобы посмотреть поверх голов набившихся в приемную людей. Сдаюсь и устремляюсь к столу секретаря.
– Где директор Гири? – спрашиваю я ее.