Проклятие

И тут она услышала слова Вирдита, такие тихие, что Серильда едва не пропустила их вовсе.

– Но… может быть… – начал бог историй, – может быть, Велос еще может что-то сделать.

Надежда захлестнула ее. Серильда снова подняла глаза.

Велос мрачно поглядел на Вирдита и резко мотнул головой.

– Пожалуйста, – выдохнула Серильда. – Пожалуйста, не забирайте их у меня.

Велос выступил вперед.

– Их души уже ушли. Ничто не привязывало юношу к царству смертных, и я не могу разорвать связь между ним и младенцем, ведь вы заключили сделку. Ребенок принадлежит этому человеку не только в жизни… но и в смерти. Я сожалею.

– Нет! Это не довод! Ты вернул Перхту, почему же не можешь вернуть и его? У нас есть сосуд для его духа, вот, прямо здесь, – и она положила руку Злату на плечо. – Верни его!

– Сосуд есть, да, но… чтобы вызвать дух в царство смертных, нужно произнести его истинное имя, – вздохнул Велос. – Я очень хотел бы помочь, ведь ты так много для нас сделала. Но не могу. Без имени он не сможет пройти через врата даже в Траурную Луну, как большинство духов. Мне жаль, но он никогда не сможет покинуть Ферлорен.

Серильда уставилась на Велоса. На Вирдита. На стоящих рядом богов и горожан, на Эрлен и монстров, на Лейну и ее друзей. Никто не мог ей помочь.

Она впервые полностью осознала, как ужасно наложенное Эрлкингом проклятье. Король хотел не просто стереть Злата и его семью из людской памяти. Не просто лишить воспоминаний его самого, чтобы он никогда не узнал, кем он был и любил ли его кто-нибудь.

Нет, жестокая выдумка Эрлкинга была в том, чтобы Злат страдал вечно. Пусть даже принцу удалось бы вырваться из замка, вернуть свое тело, и, прожив жизнь, в конце концов умереть и удалиться в край потерянных душ… его дух никогда не сможет вернуться. Он останется в Ферлорене навсегда. Всеми забытый, никем не любимый.

Задержав взгляд на Эрлен, Серильда подумала о том, что она проклята точно так же. Пусть ей триста лет, но она совсем еще юная и такая бесстрашная. И она тоже попала в ловушку несправедливой судьбы из-за того, что Эрлкинг хотел отомстить ее брату.

– Его имя Злат, – снова обратилась Серильда к Велосу. – Принц Адальхейда. Дух-золотильщик. Сколько имен тебе нужно?

Велос покачал головой.

– Ни одно из этих имен не является истинным.

– Но это несправедливо. На него наложили заклятие. Эрлкинг украл у него имя! Никто не знает, каким оно было… даже ты!

– Это верно, – сказал Велос, – но ведь есть магия. Она все равно отзовется, если имя, которое прозвучит, будет тем самым.

Серильда поникла. Она всмотрелась в лицо Злата, слишком бледное под россыпью веснушек. Словно заново увидела его волосы и кожу, перепачканные кровью. Неужели никогда больше она не увидит его озорную улыбку? Никогда не услышит его лукавого смеха, не встретит особый блеск глаз, когда Злат собирался сделать что-то такое, чего она бы не одобрила?

– Я люблю его, – прошептала она. – И не успела ему сказать.