Целоваться он… умел. И хорошо умел. Без нелепого напора, как будто пытается ее съесть; без еще более нелепого страха, что от любого неосторожного прикосновения она может взорваться, — какие мужчины Чарген только не попадались!
Мягко. Уверенно. Настойчиво. Как ведет в танце хороший партнер. И не возникает даже мысли воспротивиться, что-то изменить, перехватить инициативу. И не хочется, чтобы это мгновение прерывалось.
Ее пальцы коснулись ямки между ключицами, расстегнутый воротник его рубашки позволял такую маленькую вольность. Хотелось расстегнуть еще пару пуговиц, но Чара пока не настолько потеряла голову, а дурацкий грязный чердак никуда не делся. Но зато можно было погладить шею — снизу вверх, до уха, — потом дальше, вдоль линии роста волос к задней стороне шеи. По ней — вверх и, наконец, зарыться кончиками пальцев в мягкие светлые волосы. Все же интересно, почему они такого странного цвета? Спросить?..
Незаметно для себя Стеван тоже увлекся поцелуем. Нежные, податливые губы, ласкающие прикосновения тонких пальцев, льнущее к нему стройное тело — как тут удержаться? Одна рука продолжала придерживать Чарген за талию, а вторая как-то незаметно и независимо от сознания сместилась с подбородка ниже. Приласкала сквозь плотную ткань платья аппетитную грудь, потом сдвинулась еще дальше — на тонкую талию, на округлое бедро…
И через очень непродолжительное время он вдруг поймал себя на том, что слишком крепко и откровенно прижимает к себе спутницу для отдельного случайного поцелуя. Да и ограничиваться этим самым «отдельным поцелуем» совсем не хочется, и на оставшиеся разумные мысли уже почти совсем плевать…
К счастью, последние не все стекли в штаны, и здравого смысла, чтобы прекратить происходящее, Стевану хватило. Прервал поцелуй он решительно, пусть и с большой неохотой. С честью выдержал и следующее испытание: забывшись, Чара в первое мгновение подалась следом, потянулась за его губами, и потребовалось волевое усилие, чтобы не возобновить прерванное занятие. Боги с ними, со всеми вопросами и проблемами, но уж больно место не располагало!
А потом и Чара опомнилась. Не сдержала разочарованного вздоха, но на продолжении настаивать не стала. Даже отвернулась, чтобы сесть поудобнее и опять спиной опереться спутнику на грудь. И когда он крепко обнял ее — гораздо крепче, чем до поцелуя, — позволила себе еще одну маленькую вольность: накрыла ладонь следователя своей и переплела пальцы. Шешель возражать не стал, но поймал ее пальцы и сжал крепче — просто так не ускользнешь.
— Вот видишь, ничего страшного же, — не удержалась Чарген от замечания, стараясь не допустить в голос ехидства.
То ли не получилось, то ли собеседник не поверил, но он в ответ усмехнулся.
— Это потому, что я тебе пока живым нужен! Был бы не нужен, ам — и нету!
— Ты меня переоцениваешь, я за один раз столько не съем, — рассмеялась она.
— Тем более! Значит, сначала бы откусила голову, чтобы точно не удрал, а остальное запасла на зиму.
— А вот тут ты уже сам себя переоцениваешь, какие из тебя запасы? Одни кости, кожа и жилы. На бульон разве что.
Стеван тоже засмеялся и — тоже позволил себе лишнее. Переместил свободную ладонь с талии Чарген на грудь, коснулся губами чувствительного места за ухом. Чара шумно вздохнула и не удержалась от улыбки.
Азарт мешался в ней с нетерпеливым предвкушением и некоторым самодовольством. Не оттого, что господин Сыщик поддался на провокацию и даже явно был готов к большему — невелика заслуга. Он здоровый мужчина без обязательств и с весьма гибкой моралью, а у нее красивое тело и смазливая мордашка, и нет никаких объективных или субъективных причин отказываться от предложенного. Не в храм же она его тянет, а пока просто целует.
Нет, Чара была довольна тем, что ее предположения оправдывались, не зря Стеван казался привлекательным! Как минимум целовался он головокружительно, а все остальное… Ну, за этим тоже дело не станет.
— А нам еще долго тут сидеть? — рассеянно спросила Чара. И призналась немного смущенно: — Я пить хочу.
— С этим проблема, — признал Шешель. — Придется потерпеть. И посидеть еще не меньше часа, а лучше — хотя бы до полудня.
Чарген издала протяжный стон.
— Боги! Как же мне уже хочется домой… По-моему, я начинаю ненавидеть Ралевича за то, что он меня сюда притащил.
ebooksa