- Ну вот, хоть что-то одинаковое будет – подумал он. Но тут же разочаровался. Данный Кольт был иного калибра, чем тот, что висел подмышкой. Этот использовал винчестеровский патрон 44-40. Такой же, как и у его первого револьвера Ремингтона, доставшийся от Фрэнка Купера. А упомянутый патрон в два раза мощнее смит-вессоновского и в полтора кольтовского. Но револьвер Ремингтон немного потяжелее. И ствол у него немного подлиннее. Эти «немного» складываются в то, что при стрельбе таким мощным патроном Кольт будет обладать большей отдачей и большим подскоком при выстреле. А это значит, что быстро и метко из него будет стрелять труднее. Решив взять его в пару к Ремингтону, Артём пока отложил тот в сторону.
Последним был рассмотрен Смит-Вессон. Это уже самый настоящий Смит-Вессон русской модели. Длинноствольный. Под такой же патрон, что и «Недосмит».
- Однозначно беру в пару. Будут Смит и Недосмит – подумал он.
Тут же решил одну проблему. Он ещё раньше понял, что передвигаться в седле с револьверами на поясе в сшитых на заказ кобурах, не совсем удобно. Длинные стволы задевали луку седла. Можно было передвинуть кобуры на бока. Но для этого надо было снять и перевесить всю портупею. А главное, тогда будет не так удобно доставать эти длинноствольные револьверы. Артём решил, что станет носить оружие в этих кобурах только в населённых пунктах. А в походе будет просто поверх надевать трофейный патронташ с Ремингтоном и Кольтом 44 по бокам.
Он окинул взглядом разложенный арсенал револьверов и подумал:
- Да, никакого однообразия. Просто музей орудий убийства. Вторая банда, а ни одного одинакового ствола.
От костра поднялся Славка и сказал:
- У меня ноги болят.
Это был уже второй случай гипогликемии за сегодня. Отец ему ответил:
- Завтра уменьшим дозу. А сейчас возьми в сумке пакетик сахара, да укладывайся спать.
Сам Артём, чувствуя, что опять не сможет заснуть, решил перечистить всё оружие.
Дальнейший их путь проходил как-то не напряжно. Один раз они разминулись со встречным обозом из четырёх фур. А другой раз натолкнулись на армейский разъезд. Трое вояк в тёмно синих мундирах и сине-серых штанах, направились прямиком к ним. Артём повернул Говнюка и встал к подъезжающим боком, Ижачка с досланным в ствол патроном положил поперёк седла, дулом в сторону солдат. Разговаривала с ними миссис Уайт. Встреча закончилась благополучно, вояки козырнули и уехали.
Артём, подавленный их с сыном общей бедой, не особенно заглядывался на миссис Уайт. Но вынужден был признать, что она весьма красива. Теперь он понял, что Дженн больше всего похожа на итальянскую актрису Лоредану Нушиак, какой она ему запомнилась по фильму Джанго.
Тут обозначилась ещё одна проблема. В последнее время, толи из-за долгого сидения в седле, толи из-за похудения (он затянул ремень уже на три дырки), а может из-за того и другого вместе или ещё почему, но по утрам его стала мучить мощная эрекция. Словно он сбросил с плеч четверть века. Нет бы радоваться. Но в сложившемся положении это вызывало только раздражение. Кого тут пользовать? Чужую жену? Или старую толстую негритянку? Да и о каком сексе можно думать, когда ребёнок на краю смерти?
Тем временем сын хотя бы раз в день после инъекции жаловался, что у него болят ноги. В результате практически каждый день Артём снижал дозу инсулина на одну единицу. Он даже было подумал, что Славка всё это выдумывает, чтобы растянуть остающийся инсулин на большее время. Но показания глюкометра были однозначны – сахар крови после инъекции сильно падал. Он понимал, что это подарок свыше и радовался каждому дню отсрочки.
На шестой день, когда после ужина Артём понял, что завтра будет колоть всего по три единицы, горько усмехнулся. Если б такое потребление у них было бы с самого начала, то их запаса инсулина хватило бы месяца на три. А теперь их время стремительно подходит к концу. Даже при такой норме, инсулина теперь хватит дай бог на неделю. И всё…
Каждый вечер, ложась спать, он обнимал сына, прижимал его к себе, долго гладил по голове, руке, лицу, ворошил его волосы, вдыхал его запах. А потом долго-долго не мог уснуть…
Очередным вечером погода испортилась, дул сильный ветер, тяжёлые дождевые облака низко проносились над землёй, иногда роняя редкие капли. У реки с обрывистыми, поросшими лесом, берегами нашли открытое место с пологим спуском к воде. Остановившись на ночлег, разбили лагерь и привычно собирались поужинали. Пока ещё не стемнело, Артём решил отойти в лес по нужде.Туалетная бумага уже закончилась, лопухи вокруг не наблюдались и он, словно мусульманин, ходил «до витру» с бутылкой воды. Ну не сеном же зад подтирать. Отошёл подальше. Ветер шумел кронами деревьев. Не спеша сделал своё дело, а когда собрался возвращаться, увидел крадущегося к их стоянке индейца.
Сознание сразу вошло в боевой режим. Сердце забухало. Чувства обострились. Индеец бочком пробирался между ним и кромкой леса, всё своё внимание обратив на их лагерь. Артём вынул Ремингтон и, осмотревшись на всякий случай, стал подкрадываться к индейцу. Если бы не шумевший кронами деревьев ветер, у него это ни за что не получилось, так как лесная подстилка даже при осторожных шагах всё равно шуршала и потрескивала. Но шум ветра позволил Артёму подкрасться совсем близко. Можно было выстрелить в спину, однако что-то удерживало от этого. Возможно потому, что индеец выглядел маленьким и худым, а в руках у него был только лук со стрелами. И всё-таки индеец его услышал или другим образом почувствовал и оглянулся. В мгновение узкие глаза индейца округлились и Артём метнулся к нему со всей скоростью, на которую был способен. В самый последний момент индеец попытался отпрыгнуть в сторону с пути несущегося как носорог Артёма, но тот вытянул руку и растопыренной пятернёй сшиб индейца с ног и, оставляя на земле борозды от торможения, с разворота рухнул на упавшего, приставив к его голове ствол револьвера, а левой рукой блокируя чужие руки. Индеец, оказавшийся подростком, замер и кажется перестал дышать. Артём легко рывком поставил его на ноги и, перехватив за шею, повёл к своей стоянке. Не выходя на открытое место, крикнул сыну:
- Славка, тревога, ложись! Быстро падай! – и, увидев, что он неловко лёг, продолжил – И этим скажи, чтоб ложились. Тут индейцы!