— Понял.
— Я в такой жопе, Ярослав, — выдыхаю и вскидываю лицо к потолку.
— Тебе бы и к жене кого-нибудь приставить, — глухо отзывается Ярик. — Баба-то она у тебя видная.
— С ней Павел останется, — разминаю шею с хрустом позвонков, — если она меня выпнет.
— Ну еще кого-нибудь для присмотра.
— Я ща тебе в рожу дам.
— Чо? Ну, налетят же, Глеб. Это… как же… как же это называется… а! Мужская солидарность.
И расплывается в жуткой подбадривающей улыбке. Левый клык у него — золотой. И выплавил он его из зуба дедушки. Очень странный тип, но надежный. Иногда пугает, но в нем есть что-то, что во мне откликается.
— Будь я твои братом, то не разбил тебе голову деревянной лошадкой, — неожиданно говорю я.
Ярик протягивает руку, и я ее крепко пожимаю.
— Я прослежу за твоей сучкой…
— Не моя она, — цежу я сквозь зубы. — Вот теперь мне очень не хватает деревянной лошадки.
— Пардоньте, — Ярик вздыхает. — Но ты меня понял. И ты уж что-нибудь придумай, чтобы жена тебя не выпнула. Я тоже покумекаю. Обидно же. Все это ведь не по любви, Глеб.
Глава 30. Не отпускай одного, если хороший
— Как я выгляжу? — спрашивает Марк и важно затягивает школьный галстук под шеей.
Косит на меня взгляд в ожидании.
— Очень серьезно, — отвечаю я, и он открывает передо мной дверь
— Вот выпендрежник, — шепчет Арс, а сам свой галстук якобы небрежно ослабляет.
А еще волосы пятерней растрепывает.
Дикий бунтарь, который, видимо, решил всех впечатлить своей подростковой агрессивностью и лихостью.