— По лотерейному билетику купим, — та перескакивает ступени через одну, — если знак хороший?
— Да что ты на меня так смотришь?! — повышаю я голос на Глебя, который выпал из реальности. — Это ты постарался! Не ветром же задуло!
— Нина, — шепчет Глеб, шагает к лавочке и медленно садится рядом. Повторяет, как одурманенный, — Нина.
— Что?! — рявкаю в его лицо.
— У нас будет двойня, — шепчет он, завороженно вглядываясь в мои глаза.
— У нас разговор шел об одном ребенке, Глеб. Слышишь? Не о двух, — рычу я. — И ты, сволочь, специально.
Поддается в мою сторону в попытке обнять, и я цежу сквозь зубы:
— Нет, Глеб. Мне твои телячьи нежности не нужны. И ты не тут должен быть. И у нас все идет по старому плану. Ничего не поменялось. Рожу двоих, если не сдохну, конечно. И я твои ромашки в газетке, Глебушка, точно тебе в жопу засуну. Так глубоко, что придется идти к проктологу, но даже он тебе не поможет. Ты моих соплей боялся? Да? Соплей не будет, — хватаю его за галстук и тяну к себе, — да я тебя просто убью при гормональной вспышке. Поэтому ты подумай. Может, ты свалишь к молодой и перспективной студентке?
Выхватываю из его рук заключение, поднимаюсь и шепчу:
— И сгинь сейчас, Глеб, с моих глаз. Я тебя очень и очень прошу.
— Ты была права, Нин, — он улыбается и встает, не спуская с моего лица взгляда, — у меня будет пять детей.
— Катись отсюда колбаской.
— Я люблю тебя, — касается моего подбородка, но я отшатываюсь и иду твердым шагом к рыльцу.
— Все это лирика, мой милый! — голос у меня звенит стальным гневом. — Твоя любовь потеряла ценность!
Глава 28. Честный человек
— Да что происходит? — шепчет Анастасия, прижав к полной груди кастрюлю.
Она с этой кастрюлей в углу за столом сидит уже минут двадцать. Они с Надей похожи, только ее мать поплыла вширь. Возможно, после родов.
— Да отпусти меня! — раздается визг нади из прихожей. — Козел!
— Надя?! — Анастасия подскакивает.
— Села, — цежу я сквозь зубы.