— Да что случилось?!
Я пытаюсь наступить на стопу, но вновь из меня рвутся крики, которые переходят в слезы и в неразборчивые ругательства.
— Так, в больницу, короче, — Виктор подхватывает меня на руки.
— Не в таком виде! Ты сдурел?! Я без трусов! Витя, блин! У меня юбка порванная! Блузка мятая!
— Ладно, переодену.
Замолкаю и смотрю в его решительное лицо, а потом шмыгаю. Сглатываю, губы поджимаю и шепчу:
— Не надо больницу. Ничего страшного…
А затем утыкаюсь лицом в шею Виктора, когда ногу простреливает болью.
— Ну, конечно, ничего страшного, — недовольно шипит он и шагает прочь из гостиной. — Знаешь, Маш, давай-ка ты сейчас свои обидки на меня засунешь в одно место. Серьезно.
Но разве я могу сейчас заткнуться? Почему у меня все всегда идет наперекосяк? Столько месяцев сидела в своем унылом болоте и ничего не происходило, кроме слез, соплей и криков дочерей, а тут за одни сутки навалилось сразу по макушечку!
— Просто брось меня тут… — бубню в ответ. — Сама разберусь.
— Это уже будет совсем некрасиво.
— Да ты что?
— Ага.
— Ты мне всю жизнь испортил, — вою в его пиджак. — Я тебе лучшие годы отдала…
— Так я тебе свои тоже.
— Теперь вот уже ноги ломаешь…
— Какой изверг. Ужас.
Поднимается по лестнице, шагает по коридору, и я сквозь слезы у двери спальни шепчу:
— Нет, не входи.