Развод. Вспомни, как мы любили

22
18
20
22
24
26
28
30

— Что?

— Ты опять нарываешься на скандал, — приподнимается на локтях. — И на его последствия.

— Вить, мы в разводе.

— Я в курсе, — раздраженно выдыхает через нос. — Кстати, что ты сделала с кольцами?

— Не твое дело.

— Выкинула, отдала бомжам, переплавила в попугая…

— Да ты задолбал! — рявкаю я. — Да, красивый мальчик был! И будь я тогда свободной, восемнадцатилетней сыкухой, то на ночные свиданки у моря с ним бы походила! Но у меня были три дочери, пятнадцать лет брака и муж, который ночами на пляж не ходил, а дрых без задних ног, чтобы с утреца пораньше побежать на пробежку! Да! Черт тебя дери! Но знаешь что? Ты у меня был и в восемнадцать лет! И вот мне, — выставляю перед собой фигу, — а не придурочный танцор даже в восемнадцать лет! Козлина!

Жду от Виктора криков, а он опять валится на спину и вздыхает:

— Да, я в восемнадцать лет не скакал полуголым перед туристами… — косится на меня. — А ведь мне было, что показать замужним теткам.

Глава 42. Ты издеваешься?

— Это ничего не меняет, — я встаю, отбрасывая порванные трусики в сторону.

Виктор ловит их в воздухе, резко и ловко поддавшись вперед.

Молча прячет их в карман пиджака, а затем деловито приглаживает волосы.

— Ты что делаешь? — протягиваю руку. — Отдай!

— Нет, — поднимает на меня взгляд. — Я буду страдать с твоими трусиками. Алтарь сооружу для них в укромном уголке.

— Как ты меня достал, Вить, — зло выдыхаю я. — Какой ты бесячий мужик… Отдай мои трусы! У тебя никакого морального права на них нет! Ты мне больше не муж!

— Эти трусики, кстати, новенькие, да? Я не помню у тебя таких.

— Вали к своей Ларисе, козлина, и ее трусы воруй, — цежу я сквозь зубы.

— У меня как-то так вышло, что я Ларису поматросил и бросил, — смотрит на меня без тени стыда. — И ведь все было бы иначе, если бы ты вчера не ввалилась ко мне в мою берлогу.

— Так это я виновата?