– Ни в коем случае, – резко сказала она. – С этим мальчиком ты больше разговаривать не будешь.
Сердце словно провалилось куда-то. Уилл был чуть ли не единственным человеком, кого мне хотелось видеть, кроме семьи и Сары. Он позаботился обо мне. Теперь была моя очередь позаботиться о нем.
– Но почему? Я просто хочу поблагодарить его за помощь. – Слова прозвучали как нытье, но все это было уже неважно. – Мама, он нам не враг.
– Он сын этого… этого ужасного человека, конечно, он нам враг, – ответила она и кивнула так категорически, как будто хотела сказать: «
– Я просто хотела сказать ему спасибо, – сказала я, опустила голову на подушку и закрыла глаза.
Когда речь заходила о Уилле, никто меня не слушал. Они не высказывали, что думают, но я поняла: все его ненавидели. Полиция, родители, следователи, врачи и медсестры – все они обменивались понимающими взглядами, стоило мне произнести его имя. Они были уверены, что он со всем этим связан. Выглядело так, будто они хотели, чтобы я призналась в том, что он бил меня и насиловал, хотя я неоднократно это отрицала.
Всем было плевать. Они просто не слушали.
– Уилл не помогал своему отцу, – сказала я маме. Она снова выглядывала в коридор, нервно сжимая руки на коленях. – Он помог мне, спас меня. Если бы не он, мы бы не были сейчас вместе. Это все благодаря ему, благодаря Уиллу.
Она оглянулась на меня. Ее глаза застилала тревога:
– Дорогая, ты все путаешь. Пожалуйста, давай просто… не будем о нем говорить. Он не стоит ни твоих сил, ни времени. Полиция сообщила, что у него и раньше были проблемы, но какие, не говорят, потому что он несовершеннолетний. В нем нет ничего хорошего. Лучше забудь о его существовании.
– Но я не могу забыть о его существовании! Благодаря ему я жива. – Все тело ломило. Руки, ноги, спина, горло, промежность… все страшно болело, и я не представляла, когда эта боль пройдет. Синяки в конце концов заживут. Растянутое запястье скоро будет как новое. Поломанные ребра срастутся.
А что на счет моего разбитого сердца? Хотела я спросить, но промолчала. Вполне очевидно, что ответа у него не было.
– Ты жива благодаря самой себе. – Мама снова повернулась ко мне лицом. – Ты выжила. Никто тебе не помог. Ты сама со всем справилась.
Мама что с ума сошла? Ее там не было. А я была. И это Уилл Монро вывел меня из сарая.
– Мама, это бред, – прошептала я. Она глянула на меня сердито. – Не знаю, сколько раз тебе еще повторить. Полицейские тоже тебе говорили: меня спас Уилл.
Глаза ее сверкнули, как будто сам факт, что я посмела произнести его имя, был ей невыносим.
– Тогда напиши ему письмо, – предложила она, как будто нашла идеальное решение. – Напиши хорошее письмо и поблагодари за все, что он для тебя сделал. Этого будет достаточно.
– Я не знаю его адреса. – Письма не будет достаточно, чтобы выразить всю мою благодарность. У меня не нашлось бы слов, чтобы сказать, как мне важно то, что он сделал. Но кроме того, речь шла не только о благодарности. Мне хотелось не терять с ним связь. Он был единственным человеком на земле, который знал, через что я прошла. Он один понимал, что случилось. Он видел меня в самый страшный момент, прикованной к стене, избитой на грязном матраце, в запачканной старой одежде. И он позаботился обо мне, несмотря на все это.
– Кто-нибудь да знает. – Она снова повернула голову в сторону двери, но мужчины в костюмах ушли.
Это хорошо.