Тихоня

– На два года, пап. Вернее, на полтора.

– Ты уверена, что он не лжет о своем возрасте? Актеры всегда лгут о таких вещах.

– Рекс, дорогой, пожалуйста. Роми, твой отец хочет сказать, что он беспокоится о том, что твоими чувствами играют и тебе нанесут рану, поскольку у таких отношений не может быть долгосрочных перспектив.

Я и сама думала об этом не единожды. Но услышав, как об этом говорят они, я разъярилась.

– Почему бы им не быть долгосрочными? – повернулась я к своему отцу. – Почему ты тут же обвиняешь его в том, что ему нужно от меня только одно? Что он не может испытывать ко мне настоящие чувства? Неужели я, по-твоему, настолько неинтересная?

– Я вовсе не хотел сказать…

– Я ему нравлюсь. Я. Ему. Нравлюсь! И он хороший парень, ясно? Он добрый, искренний и талантливый.

– О, он и впрямь настоящий принц. И можно поспорить, что он женится на настоящей принцессе, а не на тебе. – Мой отец откинулся на спинку своего любимого массажного кресла и сделал большой глоток бренди из стакана.

– Женится! Кто вообще говорит о женитьбе? Мне всего-то восемнадцать лет, чер… ради бога.

– Во всех газетах и в интернете только и разговоров о том, что он женится на той голливудской звезде, которая снимается в фильмах вместе с ним, – сказала моя мать.

– Это просто истории, которые сочиняет отдел пиара, чтобы разрекламировать фильм. Там все неправда. Роман между Бритни и Логаном – ненастоящий.

– Ты так уверена? Ты так уверена, что у вас с ним настоящие чувства? – наседал на меня отец. – Ты должна выйти замуж и завести детей с птицей своего полета – с таким, как Зеб.

– Он гей.

– Боже милостивый!

– Мы просто волнуемся, солнышко, чтобы все это не закончилось твоим разбитым сердцем, – мягко сказала моя мать.

– Почему вы считаете, что у нас ничего не получится? Почему? – Мой голос задрожал, когда я это произносила. Я вот-вот разревусь.

– Ты не из его мира, – сказала мама.

– Я могу стать частью его мира. Я уже стала.

Я чувствовала, что меня приперли к стенке, и это обострялось еще тем, что они озвучили мои тайные страхи.

– Ты не принадлежишь к их миру. Там всё игра, и притворство, и тусовки, – сказал мой отец пренебрежительно.