Тихоня

– И особенно вот это. – Я поцеловала его, он поцеловал меня, и затем мы целовались еще много раз. Целовались тайком.

Мы не стали раздеваться, зато делились сокровенным, рассказывая друг другу факты о своей жизни и семье, о том, о чем мечтали и чего боялись. Я добавила больше данных в свою мысленную картотеку с информацией по Логану: он по-настоящему обожает и уважает свою мать, он искренне не хочет говорить о своем отце, он мечтает о том, чтобы его рассматривали на более серьезные роли, и, если он закончит свои дни в камере смертника, он хочет, чтобы на последний обед у него были вареные раки, жареные зеленые томаты и нечто под названием жареный брунколь[44]. Он ненавидит предрассудки, лицемерие и узколобое мышление (он так разгорячился, когда заговорил об этом, что мне совершенно необходимо было успокоить его поцелуем). Он любит обнимашки, и тишину, и океан.

– И Тоффи, не забывай о Тоффи, – подсказала я.

– Не-е, я вовсе не сластена.

– Я имела в виду твоего пса!

– Какого пса?

– Гончую, что ты забрал из приюта для животных четыре года назад!

– У меня нет собаки, Роми, и уж тем более по кличке Тоффи.

Я приподнялась на локте и уставилась на него в ужасе.

– Ты хочешь сказать, эта история, она просто, она просто…

– Чушь? Да. Мой пиарщик выдумал ее в свое время. Он сказал, что мне будут больше симпатизировать, и это сделает меня ближе к людям.

Вот это да. Стало быть, нужно вычеркнуть это из моей мысленной картотеки, посвященной Рашу. Должно быть, у меня был очень удрученный вид, потому что он поцеловал кончик моего носа и сказал мягко:

– Это всего лишь шоу, Роми.

Несколько минут спустя он и я устроили свое маленькое шоу, когда шли через двор киностудии. Логан играл роль избалованной звезды и сыпал причудливыми приказаниями, какие только мог придумать: добыть кофе, сваренный из зерен, предварительно побывавших в пищеварительном тракте цивета (как знать?); организовать поездку на вертолете на вершину Столовой горы, и чтобы смотровую площадку очистили от всех других посетителей к его визиту; нанять пять личных охранников в черных смокингах; и принести ему ведро «Эм-энд-Эмса», из которого все голубые конфеты будут выбраны руками. Моими руками. Глядя на его бесстрастное лицо, никто не мог бы угадать, что он говорит не всерьез. Спустя какое-то время я стала даже гадать, правда ли он притворяется.

– Ты шутишь, правда? – спросила я еле слышным шепотом.

Вместо ответа он закатил глаза.

– О’кей, просто проверяю, – сказала я. – Ты одаренный актер.

– Стараюсь.

– У тебя получается. Ладно… итак, – произнесла я громко последнюю фразу, зачитывая вслух перечень его желаний, когда мы проходили мимо рабочих, которые чинили модель акулы, пострадавшую во время съемок в четверг. – Говнокофе, исключительные права на сайт Всемирного Наследия ЮНЕСКО, квинтет[45] «Невероятный Халк» и сладости, окрашенные в счастливые цвета. Это полный перечень твоих нужд и желаний?

– Даже и близко не все, у меня еще полным-полно желаний и нужд. Я ненасытен.