Прятки на виду у всех
Две недели спустя, сидя в плюшевом кресле одного из топовых ресторанов, я с отвращением изучала взглядом типа, что уселся напротив меня.
Его волосы по текстуре и цвету напоминали солому, кожа была землистой и морщинистой, с чернильными синяками под глазами. Неряшливые усы, похожие на руль велосипеда, нависали над его губами. Он привлек к себе несколько удивленных взглядов, когда мы с ним вошли в этот роскошный ресторан, – хорошо, что я зарезервировала отдельный кабинет.
Когда он попросил: «Молодой человек, принесите-ка мне мамалыги, жареного бекончика и прижаренный хлебушек», то официант, отчаянно борясь с хохотом, в ответ прокудахтал, что
Это трендовый ресторан, но я пришла сюда не ради экзотической еды или гигантской люстры, сделанной из подвешенных за ножки винных бокалов, и даже не ради величественных видов виноградников долины Франсхук[51], что открывались из нашего окна. Я нахмурилась при виде горы еды, что вылезала за края посыпанной травами тарелки, которую официант поставил передо мной, и перенесла свое внимание на этого типа. Он неуклюже подоткнул себе за ворот накрахмаленную льняную салфетку и, казалось, готов был накинуться на свою еду и есть ее пальцами.
– Извините, – сказала я. – Не могу смотреть на вас, пока я ем. Меня стошнит, если я буду на вас смотреть.
– Ох, боже благослови твое добренькое сердечко, а глянь-ка, ты весьма прыткая молодая леди! Да еще эдакая приятненькая.
Я передвинула стулья, чтобы сесть с ним рядом, так чтобы мне приходилось смотреть на него только в том случае, если я к нему повернусь. Он понял эту перемену мест как приглашение.
– Если я тебе напрямки скажу, что фигурка у тебя высший сорт, что ты мне сделаешь? – Он протянул руку, чтобы погладить меня по коленке, но я отбросила ее в сторону. – Ах, прижмись ко мне, сладкая конфетка, я ведь тебя не съем.
– Пожалуйста, ешьте свои свиные ножки. Я сюда села только потому, что не хочу смотреть вам в лицо.
– И эдак разговаривают разве с добродушным папашей?
– Все равно. – Я отправила себе в рот кусочек вкуснейшей утиной грудки и добавила: – Волосы нужно убрать.
– Тебе не по нраву мой маскарад? По мне, так это лучшая прическа на свете – все важное спереди, – тип потрогал свою короткую челку, – и часть сзади. – Он встряхнул волосами и развратно мне подмигнул.
– Ну а я считаю, что это вульгарно.
Я повернулась к нему и рывком сорвала с него парик. Когда я содрала его усы и бородку, он взвизгнул от боли.
– Знаешь, – сказала я, мотнув головой, пока изучала его критическим взглядом. – Ты можешь думать, что уже стало лучше. Но почему-то нет.
Землистая кожа и морщины странным образом не вязались с копной густых, черных как смоль волос и полосок от клея над его губами.
– Вот, – сказала я, вытирая влажными салфетками его морщинистую «кожу», созданную ухищрениями визажистов, убирая тени под глазами и давая ему пачку салфеток, – оботри лицо. Мы в отдельной комнате и после этого поедем прямиком домой, так что можно убрать маскировку.
Стерев толстый слой грима несколькими профессиональными движениями, Логан фыркнул насмешливо и уязвленным тоном сказал:
– Думаю, ты любишь меня только из-за моего красивого лица.
ebooksa