Убийство в доме викария

– Но если он застрелил полковника Протеро…

– Вот именно, если! Нет никаких доказательств, что это дело его рук.

– Его угрозы…

– Строго говоря, угрозы исходили не от него, а от полковника Протеро. Тот грозился, что покажет Арчеру, чего стоят его угрозы, когда еще раз поймает его.

– Я не понимаю вашего отношения, сэр.

– Вот как? – устало произнес я. – Вы молоды. Вы ревностно отстаиваете правое дело. Когда вы доживете до моих лет, поймете необходимость презумпции невиновности.

– Это не… я имею в виду… – Он замолчал, и я удивленно посмотрел на него. – Я хотел спросить, у вас есть какие-нибудь идеи – ваши собственные – насчет личности убийцы?

– Господь Всемогущий, нет.

Однако Хоуз не отставал.

– А насчет… мотива?

– Нет. А у вас?

– У меня? Совсем никаких. Мне просто было интересно. Не… не делился ли с вами полковник Протеро… в той или иной степени… не упоминал ли…

– Вчера утром его откровения, чего бы они ни касались, слышала вся деревня, – сухо заметил я.

– Да. Да, конечно. А вы не думаете… что это Арчер?

– Полиция очень скоро выяснит все, что касается Арчера, – сказал я. – Если б я сам слышал, как он угрожает полковнику Протеро, тогда было бы другое дело. Но не сомневайтесь: если он действительно угрожал, его угрозы наверняка слышало полдеревни, и весть об этом обязательно дойдет до полиции. Вы, конечно, вправе поступать, как считаете нужным.

Но у Хоуза, как это ни удивительно, не было желания что-либо делать самому. И вообще, его отношение к случившемуся казалось мне странным. Я вспомнил то, что Хейдок рассказывал о его болезни. Возможно, именно в этом и кроется объяснение.

Хоуз пошел к выходу с явной неохотой, словно хотел еще что-то мне сказать, но не знал, как об этом заговорить.

Прежде чем он ушел, я договорился с ним о том, чтобы он провел службу для «Союза матерей», после которой должно состояться собрание относительно помощи больным. У меня были свои планы на оставшуюся часть дня.

Распрощавшись с Хоузом и выбросив его проблемы из головы, я собрался к миссис Лестрендж.

На столе в холле лежали нераскрытые «Гардиан» и «Черч таймс».