– Привет.
– Что ты тут делаешь? – спросила Эверли.
– Работаю, – как можно торжественнее произнесла я и приподняла стрелку. – Если хотите пиццы, идите в «Пиццерию Джонни». Где пицца – это жизнь. А жизнь – пицца.
Эверли в недоумении уставилась на меня, а Блейк тихо прыснул от смеха. Когда я подняла на него взгляд, уголки его рта подрагивали, однако выражение глаз оставалось мрачным. Таким же, как в ту ночь, когда он обвинил меня в том, что я с ним сделала.
Опустив взгляд, я подпрыгнула на месте, поскольку от холода уже не чувствовала ног. В ступни словно постоянно вонзались крохотные иголочки.
– Давно ты уже стоишь на улице? – спросила Эверли. На ней снова были берет, толстый шерстяной шарф и пальто, которому я немножко позавидовала, потому что оно казалось очень теплым. У нее между бровей образовалась маленькая складочка.
– Пару часов.
Эверли протянула мне свой стакан, украшенный симпатичной надписью.
Я взяла его, согревая пальцы и всей душой надеясь, что Джонни не исполнил обещание и не наблюдает сейчас за мной через окно. Потом отпила глоток… и с отвращением поморщилась.
– Что это такое?
– Матча латте, он же лучший напиток в мире.
– На вкус как будто водоросли облизала. – Меня передернуло, после чего я вернула ей стакан. – Но большое спасибо, что пыталась меня согреть. Я очень это ценю.
– У тебя нет вкуса, – ответила она и поправила ремешок сумки на плече.
Позади меня опять раздался свист, а через миг – улюлюканье.
– Эй, девочка-пицца! Можно откусить кусочек?
Я поджала губы. В этот раз задрожали уже оба средних пальца.
– Сколько тебе еще осталось? – уточнила Эверли. Складка между ее бровей стала глубже.
– А сколько времени? – Мой мобильник лежал в сумке, которая находилась в шкафчике у Джонни.
Эверли бросила взгляд на свои часы:
– Второй час.