– Вши? – едва не задыхаясь, произнес он. – Блохи?
Доктор посмотрел на него с горькой улыбкой.
– Было бы чудом, если бы я их не увидел, – сказал он. – Ими заражены тридцать процентов всех зданий в центре, и у мелких тварей стойкий иммунитет ко всем инсектицидам, включая нелегальные. Думаю, и гепатит, и энтерит нам антибиотиками тоже не взять. Сегодня это – общее место.
Лицо Бамберли превратилось в серую маску.
– Что-нибудь еще? – спросил он голосом человека, который, не имея иных способов выпустить пар дурного настроения, готов вот-вот сорваться в драку.
Доктор колебался.
– Выкладывайте все! Что там у него еще?
Словно рашпилем прошлись по дереву.
– Хорошо, – кивнул доктор. – У парня гонорея, в достаточно острой форме, и, если у него есть уретрит, это укажет на наличие спирохеты в мочеиспускательном канале. То есть на сифилис. Хотя мы должны подождать результатов анализа по Вассерману.
Последовало долгое молчание. Наконец Бамберли сказал:
– Они хуже животных! Люди так жить не могут!
– У них выбора нет! – покачал головой врач.
– Как это нет выбора? Вши, блохи, венерические болезни! Выбор всегда есть! – прорычал Бамберли.
Доктор пожал плечами. Вопиющая глупость – спорить со столь богатым человеком, каковым был этот Бамберли. С тех пор как умер его брат, Роланд ни в чем не нуждался – все состояние Джейкоба перешло к нему, так как приемные дети умершего не могли претендовать на наследство.
Равно как и Мод.
– Могу я его увидеть? – спросил через некоторое время Бамберли.
– Нет, сэр. Мы его усыпили – он просто обязан отдохнуть, хотя бы сутки. Кроме того, комбинация лекарств, которые мы ему дали, должна лишить его способности ясно соображать.
– Но ведь антибиотики… – начал Бамберли, подобно ищейке, почуявшей новый запах. В голосе его сквозило подозрение. – Там есть что-то еще! – требовательным тоном произнес он. – Всего вы мне так и не сказали!
– Ну что ж!
Доктор начал терять терпение – он занимался этими Бамберли уже три часа подряд, без всякого перерыва.