И все это время их сопровождали отдаленные звуки сирен и выстрелов.
– Еще разок попробую радио, – сказал Пит и нажал кнопку включения. Музыка. Все как обычно. Ревет дикая версия «Летнего времени» в исполнении Мортимера, сопровождаемая речитативом в манере Короля Удовольствие:
– Летнее время, парни и девахи, и те, кто между ними, и убивать, задыхаясь, мне в лом, и всюду ГАЗ, ГАЗ, ГАЗ – БЕЙ и СМОТРИ, ДЖИМ! Ей-ей-ей!
И тут же наступила полная тишина. Пит, удивленный, принялся включать и выключать приемник, но напрасно.
Пять-шесть зданий на их пути стояли с разбитыми окнами, но пока не видно было ни одного из симптомов обычных уличных беспорядков: ни баррикад, ни патрульных машин… Интересно, а куда подевались армейские грузовики и сидевшие в них солдаты? И на тротуарах люди демонстрируют явную радость и веселье, может быть, они даже чересчур жизнерадостны… Движение постепенно замедлилось – здесь было уже много машин, и Филип принялся оглядываться в поисках места для парковки, но определиться, где он, пока не мог. Не мог он понять также, где, все-таки было место пожара, который так загадил воздух. Вернее всего, на Восемнадцатой улице, в районе большого здания почты.
И вдруг он увидел юношу, почти мальчика, который, схватив сзади за юбку пожилую даму, дернул и хорошенько шлепнул ее по заду. Та отскочила в сторону, и ее юбка осталась в руках юноши, а сама она (как оказалось, совершенно без нижнего белья), игриво виляя задом, как ни в чем не бывало пошла по улице.
– Все, похоже, сошли с ума – прошептал Пит. – Как Мак.
– Что-то не верится, – отозвался Филип. – Смотри, впереди патрульная машина. Можно спросить у них.
Но вокруг патрульного автомобиля стояла толпа ухмыляющихся молодых людей. Черт побери!
Медленно и предельно аккуратно Филип проехал мимо машины, припаркованной к обочине, и понял, почему собралась толпа. Водитель и сидевший рядом с ним полицейский заключили друг друга в объятья и страстно целовались.
Какая-то девица губной помадой рисовала на борту полицейской машины изображение черепа и скрещенных костей, рисовала увлеченно и артистически, соблюдая все детали – вплоть до количества зубов.
Но в этот момент кто-то произвел выстрел по машине Филипа, проделав дыру в дальнем левом углу крыши и раздробив заднее стекло.
Филип испугался и едва не слетел с дороги, но взял себя в руки и умело увернулся от пешеходов. Наконец они увидели обычный полицейский барьер. Хоть что-то знакомое! Хотя здесь можно найти и помощь, и неприятности.
– Черт! Я знаю этого типа! – сказал Пит, показывая на патрульного, который жестом предложил им остановиться у обочины. Он стянул маску, рискуя задохнуться и закашляться.
– Эй, Чаппи! Чаппи Райс! – крикнул он.
– Какого… – начал было полицейский, но потом, разглядев сидящего в машине, воскликнул:
– О черт! Да это Пит Годдард! Целую вечность тебя не видел, старина!
И, удостоверившись, что дорога свободна и останавливать пока некого, он склонился к окну.
– Чаппи! – сказал Пит. – Познакомься, это Фил Мейсон, и я на него теперь работаю. Какого черта здесь происходит?
– Да я только заступил, хотя сегодня не моя смена. Всех вытащили, кого смогли достать. Все, что я знаю, так это то, что город свихнулся. В Арваде и Уитридже стоят войска, двести человек из Викенса. Домов двести-триста горит, а по городу ходят банды голозадых юнцов, распевают дикие куплеты и все громят. Около почтамта горит несколько больших зданий – магазины и офисы, по всему городу полыхают заправки, а где-то здесь засел снайпер. У вас, кстати, дырка в крыше. Это он!