– Но когда я увидел, что здесь реально творится, я понял, что это – не то. А назад, в Беркли, дорога была уже заказана. Тогда я вспомнил про тебя. Ты мне писала, что переехала, и я запомнил улицу. А номера не запомнил, поэтому я все тут осмотрел и нашел на табличке имя Годдарда.
Это было совсем нетрудно – не так уж много домов на этой улице!
Он сидел, глядя в пустоту.
– Но я действительно думал, что здесь революция! Как я ошибался!
– И что же ты собираешься делать?
– Да бог его знает! – устало ответил Карл. – Я – явный уклонист, у меня липовые документы, а еще и пограничника убил… Но у меня не было выхода, Джинни! Он назвал меня черным ублюдком и наставил пушку. Он бы меня пристрелил. Но я успел раньше. Наверное, мне нужно залечь на дно, пока не отменят военное положение, а потом свалить в Канаду или еще куда. Там, говорят, через границу есть тайная дорога.
Он замолчал, размышляя, после чего сказал:
– Если, конечно, Пит меня не сдаст.
– Он этого не сделает!
– Ты думаешь? Но он же полицейский, так? Вообще-то, я, наверное, свалял большого дурака, что все тебе рассказал, но просто я так давно ни с кем не говорил!
– Я понимаю, – отозвалась Джинни, и тут ее посетило просветление. – Пит, – сказала она, – работает в конторе, которая ведет учет жертвам. У него есть всякие официальные формы. Я уведу у него одну, и мы там напишем, что ты был отравлен и все еще не в себе – антидот не сработал. У нас таких дюжина за день. Их находят на улице, в полубессознательном состоянии, и они ничего не помнят.
– Вот как?
В глазах Карла загорелся огонек интереса.
– И что дальше? – спросил он.
– Притворишься, что у тебя не все дома. Будешь себя соответственно вести – будто ты немножко дурачок. Таких у нас ставят в рабочие бригады. Только нужно избавиться от ружья.
– Я слышал – ввели запрет на ношение оружия. Я как-то нашел машину, и там еще работало радио.
Он встал и подошел, чтобы еще раз ее обнять.
– Джинни, детка! Если бы ты не была моей сестрой, я бы зацеловал тебя до чертиков. Еще десять минут назад я собирался застрелиться.
И тут совершенно неожиданно зажегся свет. В крайней степени удивления они уставились на горящие лампы, после чего Карл издал крик радости и бросился целовать Джинни, чему та не препятствовала.
Дела идут на поправку