– Но как?
Пег потом вспоминала, как ее ногти, помимо ее воли, вонзились в плоть ладоней.
– У кого, как вы думаете, находится пленка, которую Остин записал на случай, если ему не дадут выступить на моем шоу?
– Что?
Мимолетная улыбка.
– Да, здесь вы слегка лажанулись. Еще до того, как кто-то из ваших только подумал о том, как бы проникнуть в тайник, где хранилась пленка, я уже наложила на него руку.
Петронелла посмотрела на свои ногти и оценила, насколько они запущенны – кончики обломаны, лак потрескался и частично слетел. На ней был старый свитер и потертые донельзя джинсы: это была особая мода – нынче идет война и, если сочувствуешь правому делу, одевайся как можно более убого!
– Эта пленка способна напугать кого угодно, – продолжила она. – Я прокрутила ее десяток раз. И сделала несколько копий – у меня дома стоит хорошая аппаратура. Теперь все они в надежных руках. Если со мной что-нибудь случится, их используют как положено. Трейниты не побеждены, их просто на время остановили. Слегка оглушили, но не уничтожили.
Пег с трудом сдерживалась.
– Но почему вы их не использовали? – спросила она. – Не передали в своей программе? Не опубликовали текст?
– Потому что Остин все еще с нами. Не так ли? И, как я думаю, у него есть причины вести себя именно так, как он ведет себя, хотя я и не могу понять, что это за причины. И тем не менее…
Она колебалась.
– И тем не менее я верю ему. Так же, как и вы, как я полагаю.
Пег не ответила, и Петронелла резко вскинула голову.
– Верите? – спросила она настойчиво.
– У него… у него был один срыв. Мне так нужно с ним поговорить! Я боюсь, они превратят его в настоящего сумасшедшего! Навсегда!
– Знаете, – сказала Петронелла задумчиво, – после расследования беспорядков, произошедших на ферме Бамберли, я ознакомилась со свидетельскими показаниями. Их давали собравшиеся там подростки – юноши и девушки. Так вот, они в один голос утверждают, что сумасшествие в этом мире – это нормальное,
Пег была на свободе, а свобода – вещь ценная, и рисковать ей не стоит. Хью каким-то чудом осознал это и сдержался, не стал отвечать Пег. Вместо этого он скорчил гримасу обеспокоенного придурка и сказал подоспевшему охраннику:
– Палец ушиб на ноге.
И охранник погнал заключенных дальше, к дому.