– Всё хорошо, ваше величество, – хрипло отозвался молодой эвирец и выпрямился.
Эйден нахмурился, отчего-то недовольный ответом, веселье сошло на нет. Стражник бросил на меня короткий вопросительный взгляд и уже хотел отойти, как внезапно покачнулся. Он непонимающе посмотрел на Эйдена, один раз мотнул головой, будто пытаясь избавиться от поплывшего зрения или звона в ушах. Пятый Дракон с жадным интересом наблюдал за каждым движением эвирца, а восторженный блеск в его серо-зелёных глазах вызвал у меня мурашки на руках.
Стражник дёрнулся ещё пару раз, приложил ладонь ко рту, силясь удержать что-то внутри, но не смог и закашлялся, заплевав кровью ладонь. Он и я с испугом смотрели, как красная жидкость капала с его пальцев на пол, а лицо Эйдена, напротив, озарилось радостной улыбкой.
– Так я и знал! – весело воскликнул он.
– Помоги ему, – едва слышно прохрипела я, когда молодой эвирец снова закашлял кровью.
Он рухнул на пол, на его губах выступила кровавая пена, тело забилось в судорогах, а глаза закатились.
– Помоги ему! – закричала я, подскакивая к стражнику.
Я перевернула его на бок, чтобы он не задохнулся. Пена и кровь стекали на пол, но приступ продолжался. Я не лекарь и не представляла, что делать в таких случаях. Меня саму колотило от ужаса, я не понимала, что произошло, а Эйден даже пальцем не собирался шевелить.
– Да чтоб тебя молния спалила! Помоги ему!
– Уже поздно, Наён, – спокойно ответил Пятый Дракон.
Он был прав, лицо молодого эвирца пошло пятнами, приобретая неестественный фиолетовый оттенок, горло распухло на глазах, а вены вздулись, словно готовые лопнуть.
– Он ведь эвирец! Твой подданный! Ты должен… – зачем-то упрашивала я, с трудом сдерживая злые слёзы.
– Эвирцы – не мой народ, – без малейшего сожаления отмахнулся Эйден. – Я ничего не должен людям.
Я поддерживала голову стражника, отчётливо понимая, что для него это конец. Пятый Дракон схватил меня за руки и вздёрнул вверх, заставив бросить несчастного. Без чужой помощи эвирец перевернулся на спину, дёрнулся и затих, протяжно выдохнув. Я хотела зажмуриться и не видеть, как жутко выглядело его лицо с налитыми кровью белками. Но в глубине души знала, что закрытые веки не помогут мне забыть увиденное. Скорее всего, его лицо я буду вспоминать ещё долго и этот эвирец станет одним из участников моих многочисленных кошмаров.
– Это ты, Наён, – ласково протянул Эйден, бережно обхватив моё лицо ладонями и заставив взглянуть ему в глаза. – Ты действительно такая же, как я. Теперь, когда у тебя в крови скопился мой яд, твои поцелуи убивают ничуть не хуже, чем мои!
Скованная страхом, я до боли распахнула глаза. Мышцы лица и горло онемели. Я не могла моргать, говорить и даже дышать, силясь осознать услышанное. Понять, что Эйден имел в виду и что я натворила. Меня не столько ужасала смерть эвирца, сколько то, каким способом это произошло и кем меня сделал Пятый Дракон.
– Отныне, – Эйден с небывалой нежностью отвёл прядь волос с моего лица и заправил за ухо, – ты сможешь быть только со мной.
Я не хотела слушать, но его слова легко просачивались сквозь раздражающий гул в голове. Я была в шоке и не могла выдавить ни звука. Услышанное лавиной обрушилось на моё сознание, лишая возможности связно мыслить. Во мне скопилось столько яда, что я, как и Пятый Дракон, убиваю людей. Я убью каждого, кто попытается меня полюбить. Останься Джун жив, я отравила бы его при первой же встрече, после первого же поцелуя.
Осознание такой вероятности ознобом прошлось вдоль позвоночника, заставляя меня содрогнуться.
– Не переживай, Наён. Я позабочусь о тебе. – В голосе и в глазах Эйдена отразились искренняя любовь и забота, но в голове у меня так громко шумело, что я не слышала ни единой собственной мысли.