Война старика

Я отлично понимал ее. Прошло уже более восемнадцати часов с тех пор, как я покинул дом и почти все это время непрерывно куда-то ехал. Я готов был заснуть на ходу. Но вместо этого сидел вместе с другими новобранцами, которых набралось около тысячи, в огромной столовой межзвездного крейсера, пил кофе и ел пончики, ожидая, что кто-то придет и скажет, что мы должны делать дальше. По крайней мере, это как раз соответствовало моим представлениям об армии.

Спешка, перемежающаяся ожиданием, началась сразу же по прибытии. Едва мы сошли с платформы «бобового стебля», нас приветствовали двое служащих Союза колоний. Они сообщили, что мы являемся последними из той группы, которую ожидает корабль. Отправление скоро, поэтому мы должны быть так любезны быстрее проследовать с ними, чтобы не отставать от графика. Затем один направился вперед, вторая замкнула шествие с тыла, и они энергично и довольно неуважительно погнали стадо из нескольких дюжин престарелых землян через орбитальную станцию, туда, где нас ожидало космическое судно ССК «Генри Гудзон».

Джесси и Гарри были заметно разочарованы необходимостью торопиться. Я тоже. Колониальная станция была огромна: более мили в диаметре. Точнее — 1800 метров. Как я и подозревал, после семидесяти пяти лет жизни мне наконец пришлось привыкать к метрической системе. Станция служила единственным портом, из которого отправлялись в пространство новобранцы и колонисты. Торопливо ковылять через это сооружение, не имея возможности остановиться и посмотреть вокруг, напомнило мне далекую картинку детства: точно так же измученные родители волокут пятилетнего ребенка через игрушечный магазин в канун Нового года. У меня возникло сильное искушение шлепнуться на пол и закатить истерику, пока не будет по-моему. К сожалению, я был слишком стар (или, возможно, еще недостаточно стар), чтобы можно было позволить себе такое поведение.

Пожалуй, единственным, что я успел рассмотреть на бегу, была дразняще недоступная закусочная. Понукаемые и подгоняемые нашими провожатыми, мы пересекли огромный зал, точнее, площадь ожидания, забитую до отказа людьми, которые, как мне показалось, были пакистанцами или индийскими мусульманами. Некоторые о чем-то спорили на ломаном английском с вездесущими аппаратчиками СК, другие баюкали изнемогающих от ожидания детей или рылись в вещах в поисках взятой впрок еды. В одном углу группа мужчин стояла на коленях на ковриках и молилась. Я между делом попытался сообразить, каким образом они определили, в какой стороне расположена Мекка, от которой их отделяло двадцать три тысячи миль, но мы тут же промчались мимо, и я потерял их из виду. Большинство отправляющихся терпеливо ждали приказа грузиться в шаттлы, а оттуда — на огромные транспортные суда, предназначенные для перевозки колонистов. Одно такое судно было хорошо видно в окно.

Вдруг Джесси дернула меня за рукав и указала направо. Там, в нише, где находилось нечто вроде бара, я мельком увидел что-то синее, состоящее из множества щупалец, в одном из которых был зажат стакан с мартини. Я толкнул Гарри. Тот настолько заинтересовался, что сделал несколько шагов назад и всмотрелся в странное существо — к немалому испугу погонщицы, замыкавшей наше шествие. Ее лицо просто перекосилось, и она поспешно шуганула любопытного обратно в стадо. Гарри ухмылялся во весь рот.

— Гехаар, — сказал он. — Когда я туда заглянул, оно ело кусок говядины. Омерзительно!

Он громко захихикал. Гехаары были одной из первых разумных рас, с которыми люди столкнулись еще до того, как Союз колоний установил монополию на космические путешествия. Вполне приличные ребята, вот только пищеварение у них было внешним, и они, когда ели, впрыскивали в еду страшно едкую кислоту, заменявшую желудочный сок, а потом шумно втягивали образовавшуюся жижу через ротовое отверстие. Действительно, чрезвычайно неаппетитное зрелище.

Впрочем, Гарри было на это наплевать. Просто он впервые в жизни увидел живого инопланетянина.

Между тем наша извивающаяся цепочка достигла места назначения: мы приблизились к площадке, перед которой светились на дисплее слова: «ГЕНРИ ГУДЗОН» (ССК). НОВОБРАНЦЫ». Наша группа поспешно расположилась на местах, а провожатые отправились поговорить с другими колониальщиками, ожидавшими возле выхода. Гарри, который явно изнывал от любопытства, направился к окну, чтобы посмотреть на наше судно. Мы с Джесси, едва успев присесть, поднялись и устало побрели вслед. Маленький информационный монитор, вделанный в окно, помог найти нужный корабль среди множества больших и малых судов, расположившихся на космическом рейде.

«Генри Гудзон», естественно, не был пришвартован прямо к воротам в борту станции: очевидно, пристыковать многотонный межзвездный космический корабль и заставить его двигаться синхронно с вращающейся космической станцией было очень непросто. Точно так же, как и транспорт колонистов, он висел в некотором отдалении, а грузы, пассажиров и команду доставляли на борт при помощи несоизмеримо меньших шаттлов и барж. «Гудзон» совсем не походил на массивные, функциональные до полной неэстетичности корабли колонистов. Он был стройным, продолговатым и, что показалось мне важным, не имел формы цилиндра или колеса. Я сказал об этом Гарри.

— Постоянное искусственное тяготение, — кивнул он. — К тому же стабильное на огромной площади. Очень внушительно.

— Я думала, что мы ехали сюда при искусственном тяготении, — вставила Джесси.

— Так оно и было, — ответил Гарри. — Гравитационные генераторы платформы «бобового стебля» усиливали величину тяготения по мере нашего подъема.

— В таком случае, что же удивительного в том, что искусственное тяготение используется на космическом корабле? — спросила Джесси.

— Удивительного ничего нет, просто это чрезвычайно трудно, — начал объяснять Гарри. — Для создания поля тяготения требуется огромное количество энергии, причем оно растет экспоненциально по мере увеличения радиуса поля. Возможно, они хитрят и создают множество малых полей тяготения вместо одного большого. Но даже при этом методе для создания искусственной силы тяжести на платформе, с которой мы поднимались, потребовалось энергии, вероятно, больше, чем уходит на освещение всего вашего родного города в течение месяца.

— Я ничего в этом не понимаю, — отозвалась Джесси. — Я из Сан-Антонио.

— Замечательно. В таком случае — его родного города, — сказал Гарри, направив на меня указательный палец. — Суть в том, что в большинстве случаев искусственное тяготение намного проще и несравненно дешевле создавать при помощи колеса: раскрутить его, чтобы людей и предметы центростремительной силой прижимало к наружной стороне изнутри. Достаточно раскрутить колесо, а потом нужно будет прикладывать к системе лишь минимум дополнительной энергии, чтобы компенсировать трение. А вот создание искусственного поля тяготения, напротив, требует постоянной и весьма значительной подачи энергии.

Он указал на «Генри Гудзон».

— Видите шаттл рядом с «Гудзоном»? Исходя из его величины, можно оценить размеры «Гудзона» как восемьсот футов в длину, двести футов в ширину и футов этак сто пятьдесят в высоту. Чтобы создать цельное поле искусственной гравитации вокруг такого малыша, пришлось бы надолго погасить свет в Сан-Антонио. Даже множественные небольшие поля потребуют удивительно большого расхода энергии. А это значит, что у них имеется источник энергии, который способен поддерживать не только поле тяготения, но и помимо этого все остальные системы судна, прежде всего отвечающие за движение, скачок и жизнеобеспечение. Или же они нашли новый, энергосберегающий способ создания тяготения.

— Да, это, вероятно, и впрямь недешево, — согласился я и указал на транспортник, находившийся правее «Генри Гудзона». — Посмотрите на колонистское судно. Это колесо. И колониальная станция тоже вращается.