6. Ружья стрелка Шарпа. 7. Война стрелка Шарпа (сборник)

– Бог его знает.

– А так уж это надо?

– Хочу вернуть трубу.

– И что вы сделаете? Пойдете и попросите?

– Вроде того.

Весь день Шарпа не отпускало ощущение бессмысленности и бесполезности всего их предприятия, однако ощущение еще не повод, чтобы ничего не делать. Кристофер должен быть наказан – с этим Шарп был согласен полностью. Каждый человек должен быть верен своим корням, считал он, а вот подполковник, похоже, придерживался иного мнения. Поэтому он и умный. А если у Шарпа все получится, то скоро будет и мертвый.

Рассвет пришел холодный и сырой. Отряд снова выбрался на кряж, оставив под собой скрытую туманом долину. Дождь ослабел, но ветер бросал его в лицо. Шарп шел впереди и никого не видел, а потом слева вдруг бухнул мушкет, над камнем распустился дымовой цветок, а пуля шмякнула о валун и с визгом срикошетила в небо. Все попрятались, кроме Хогана, который повис на муле и при этом не растерялся и крикнул:

– Ingles, ingles!

Следующая пуля наверняка сбросила бы его на землю, но призыв был услышан, и второго выстрела не последовало.

Из-за камня выступила фигура в шкурах и лохмотьях. Наличие длинной бороды компенсировало почти полное отсутствие зубов. Виченте крикнул что-то, и незнакомец расплылся в широкой улыбке. Они обменялись еще несколькими фразами, после чего Виченте повернулся к Хогану:

– Зовут его Джавали, и он очень сожалеет, говорит, что не узнал в нас друзей. Просит простить его.

– Джавали?

– По-нашему это означает кабан. – Виченте вздохнул. – В этих краях у каждого какая-нибудь кличка, и каждый мечтает подстрелить француза.

– Он здесь один?

– Один.

– Тогда он либо чертовски глуп, либо чертовски храбр, – сказал Шарп, и в следующее мгновение оказался в теплых объятиях охотника, дыхание которого не напоминало о весенней свежести.

Мушкет у Джавали оказался невероятно древним и состоял из трех частей, удерживаемых вместе ржавыми железными кольцами. Был у него с собой и мешочек с порохом и разнокалиберными пулями. Услышав, что поблизости могут быть французы, португалец изъявил горячее желание сопровождать отряд. За поясом у него торчал длинный кривой нож, а на обрывке веревки болтался небольшой топорик.

Пошли дальше. Джавали трещал без умолку, а Виченте выборочно переводил. Рассказ был прост. Звали португальца Андреа, и был он лесником из Буро. В шесть лет стал сиротой, а теперь, по его расчетам, ему было двадцать пять, хотя выглядел он много старше. Работал на разные семьи, оберегал домашний скот от волков и рысей. Джавали с гордостью сообщил, что была у него и женщина, да только драгуны ее изнасиловали, а поскольку характер она имела горячий, то, наверное, обиды не стерпела да и ударила насильника ножом. За это ее убили. Его самого в то время здесь не было. Смерть подруги огорчила лесника не сильно, но он твердо решил отомстить и даже продемонстрировал, как именно это сделает, похлопав ладонью по ножу, а потом дотронувшись до паха.

Джавали хорошо знал все тропки, так что его присутствие оказалось не лишним. Вскоре выяснилось, что они прилично отклонились от дороги, с которой сошли, когда Харрис заметил всадников. Дорога эта шла теперь через широкую долину, которая постепенно сужалась к востоку. Река бежала неподалеку, то пропадая за деревьями, то появляясь, набухшая от сбегающих с холмов многочисленных ручейков.

Погода скорректировала прогноз Виченте насчет двух дней пути, так что следующую ночь провели в горах, укрывшись от дождя за камнями, а утром, когда продолжили путь, Шарп увидел, что долина резко сузилась. Часа через два внизу появился Саламонде, а потом, когда туман рассеялся, они заметили и кое-что еще.