Среди тысячи слов

22
18
20
22
24
26
28
30

– Хочу домой.

Я погладил ее по волосам.

– Я отвезу тебя.

– Но где дом? – Уиллоу вытерла глаза рукавом кофты, оглядывая кладбище. Здесь стояли неровные ряды старых надгробий, некоторые покосились, избитые временем. – Боже, я так устала.

Она выскользнула из моих рук, опустившись на четвереньки. Легла рядом с могилой, свернувшись в клубок и положив руку под голову.

– Уиллоу…

– Тебе не нужно оставаться, – сказала она, закрыв глаза.

– Но… здесь?

– Да, – ответила она. – Мы мертвые, лежим на кладбище.

– Ты не мертва, – сказал я, присев. – Ты не мертва, Уиллоу.

«Я не позволю тебе умереть».

– Не вся я, – сказала она сонно. – Но часть меня умерла и исчезла. И я никогда не смогу ее вернуть.

И это ударило меня в сердце в тысячу раз сильнее, чем ее крик ярости, посланный в небеса.

Я подвинулся к ней и медленно, осторожно лег позади нее настолько близко, насколько смел, все еще не решаясь коснуться ее. Но она позволила мне прилечь рядом с ней, позволила прижаться грудью к ее спине и прижать к ней колени. Ее густые волосы мягко касались моей щеки. Я обнял ее. Уиллоу расслабилась, откинувшись на меня, и я думал, что уснула, пока ее голос не раздался в теплой тихой ночи.

– Мне жаль, – прошептала она.

– Боже, Уиллоу, тебе не за что извиняться.

– Мне жаль, что никогда не смогу быть девушкой, которая тебе нужна.

«Ты уже та девушка».

Слова застряли в горле. Желали выплеснуться наружу и все же остались за сжатыми зубами. Страх сцены задом наперед. Мне не сложно было позволить писателям говорить за меня, когда я играл для незнакомцев. А эта девушка в моих объятиях казалась ближе всего к настоящему мне.

Уиллоу неровно вздохнула. Наконец она заснула, найдя какую-то долю спокойствия на земле между надгробиями. И тогда я набрался храбрости и прошептал: