Среди тысячи слов

22
18
20
22
24
26
28
30

Особенно после произошедшего с ней.

«Боже, Уиллоу…»

Я перестал водить метлой по полу и потер кулаком о грудь. История Уиллоу была подобна удару молота в сердце. Каждый раз, когда я вспоминал о ней, эта история снова била по мне. Снова и снова, прорываясь сквозь мои мысли. Создавая образы безликого парня, кидающего что-то в ее напиток, отводящего ее в спальню, снимающего одежду с девушки в полусознательном состоянии. Он лег на нее…

Я закрыл глаза и сжал челюсти так крепко, что заболели зубы.

«Ксавьер. Его звали Ксавьер».

Ненависть к гнилому ублюдку горела во мне подобно газу под давлением, готовому взорваться в тот момент, когда я увижу его. Если я выбью из него все дерьмо, это ничем не поможет Уиллоу. Но он сделал ей больно. Худшим способом. Что-то глубокое и животное внутри меня требовало, чтобы я сделал больно и ему.

– Она не твоя девушка, ради бога, – сказал я себе, снова взявшись подметать пол. – Пьеса. Думай о чертовой пьесе.

Но теперь и «Гамлет», всегда дающий мне надежду, казался пустым.

– Черт, – я кинул метлу на землю. Звук эхом разнесся по театру громким пустым треском.

Мартин вышел из кабинета и направился ко мне на сцену, засунув руки в карманы.

– Что происходит? – тихо спросил он.

– Ничего, – я наклонился подобрать метлу.

Он наблюдал за мной, ждал. Я держал рот на замке. Я закончил с разговорами, черт побери.

Через секунду Мартин кивнул самому себе и подтащил два стула на сцену.

– Давай поговорим о «Гамлете», – сказал он, заняв один из них и похлопав по-другому. – Небольшой анализ персонажей до того, как придут остальные. Хочу убедиться, что мы с тобой на одной волне касательно репетиций.

Я убрал метлу и сел на стул, скрестив руки и ноги.

– Мы уже выполнили столько работы, что ты думаешь о Гамлете?

– Он слишком много говорит.

Марти откинулся на стуле, поджав губы, размышляя.

– Можешь рассказать поподробнее?