– Если вы честны и справедливы, то ваша честность не должна стать проблемой для вашей красоты.
– Разве может у красоты, мой господин, быть лучший спутник, чем честность? – спросила я.
Он отвечал, что красоте легче превратить девственницу в шлюху, чем честности сделать из шлюхи девственницу.
«Ты опоздала, – говорил он. – Вред уже нанесен».
– Это какой-то парадокс, – сказал он, и голос стал мягче, а шаги замедлились. – Но время предоставляет доказательства. – Он прервал свою медленную прогулку вокруг меня и удержал мой взгляд. В лице сквозила боль. Потом он опустил глаза на письмо, и я увидела, как они наполнились слезами.
– Я действительно когда-то любил вас.
Непрошенные слезы потекли по щекам.
– И правда, господин, вы заставили меня в это поверить.
Весь театр затаил дыхание. Воздух казался стеклянным, готовым разбиться на сотни осколков.
– Вам не стоило мне верить, – тихо сказал он. И разорвал письмо и красную ленту на кусочки. Они, подобно снегу и крови, упали на пол, когда он поднял взгляд на меня.
– Я вас не любил.
Его слова врезались мне в грудь и попали в самое сердце. Я вытянулась. Губы задрожали, когда вернулся холод, и тело онемело. Безразличие. И в этот раз я к нему потянулась.
«Отсутствие чувств, – подумала я, – предпочтительнее предстоящей боли».
– Я больше вас обманута, – сказала я с таким безразличием, на какое была способна.
Глаза Гамлета вспыхнули от моего грубого ответа. Его сдерживаемый гнев и боль вырвались потоком древних слов. Он подошел ближе, возвышаясь надо мной.
– Отправляйтесь в монастырь, зачем вам рожать грешников?
Он схватил меня за плечи, и я ахнула, удерживая его взгляд и не в силах отвернуться.
– Зачем таким людям, как я, ползать между землей и небесами? Мы отъявленные мошенники, все, не верьте ни одному из нас. Отправляйтесь в монастырь!
Его хватка стала крепче, когда он попытался восстановить дыхание и взять гнев под контроль. В глазах появилась мольба. Один шанс для нас.
– Где ваш отец? – спросил Гамлет, и его голос дрогнул, обнажая самого Айзека.