Потом она побежала к сцене. Взрываясь, как комета, под светом и падая в объятия отца.
Пока ее плач лился на сцену, моя старая броня молчания закрылась вокруг меня.
«Больше никогда».
Больше я никогда так себя не выдам.
Я рассказал Уиллоу о том, о чем не говорил никому. Я отдал лучшего себя. И зачем? Она не стала за нас сражаться. Теперь я остался здесь стоять, один, беспомощный. Я не мог ей помочь. Я не мог сражаться за нас в одиночку.
Часть меня возненавидела ее. Но настоящая часть меня любила ее. Понимала ее. Я знал, что происходит на самом деле: все дело в ранах, нанесенных ей Ксавьером. Они только начали заживать, а затем, сам того не зная, ее отец снова открыл их.
Это не ее вина.
Как и смерть моей матери не была ее виной. Но я все равно ощущал потерю. Зияющую пустоту жизни без Уиллоу.
Я потерял ее, поэтому мои собственные слова ничего не значили.
Глава тридцать пятая
Уиллоу
Мы добрались до третьего акта, сцены первой. Конец Офелии и Гамлета.
Один из команды по реквизиту сунул мне в руку бусы, а затем передал свернутый пергамент, перевязанный красной лентой. Любовное письмо Гамлета, написанное рукой самого Айзека.
«Не ставь под сомнение мою любовь…»
Я выглянула через щель занавеса на зрителей. Мои родители сидели где-то в темном театре и смотрели спектакль. Как и агент по кастингу, который мог дать Айзеку новую жизнь. Мне нужно помочь ему. Если из этого кошмара может получиться что-то хорошее, так пусть Айзека ждет успех, которого и заслуживает его талант.
Я не могла увидеть это «однажды». Все казалось безнадежным. Я могла лишь представить холодную снежную тундру, раскинувшуюся насколько хватало глаз. Я в центре ледяного вихря. А когда мне исполнится восемнадцать, что тогда? У меня не было денег. Всю свою жизнь я зависела от родителей. Теперь они поймали меня в ловушку.
Единственное, что я могла сделать – подарить Айзеку этот спектакль. Постараться из всех сил.
«Просто расскажи историю».