– Да, правда, – сказал отец. – После спектакля. Ни пуха ни пера.
Они ушли в зал до того, как я успела сказать им, что не хочу сюрпризов. Вечеринки и так уже хватит. Я согласилась на нее, потому что труппа заслужила праздник лучше, чем бургеры и картошка фри в «Скупе».
Я пошла за кулисы готовиться к спектаклю: нужно было заняться макияжем, волосами и костюмом. Труппа собралась на сцене для разогрева. Ими руководил Мартин, играющий Крогстада. За занавесом мы слышали, как зрители заходят в зал.
– Пусть аплодируют стоя, – сказал Марти. – Ни пуха ни пера.
– Сделаю все, что смогу.
Он повернулся, чтобы уйти, но остановился и пристально посмотрел на меня.
– Все хорошо?
– Конечно, хорошо, – сказала я, натянуто улыбаясь.
– Нервы перед последним спектаклем?
– Наверное, эта вечеринка, на которой настаивают мои родители, типа смущает меня. Или… не знаю что. Сегодня я ощущаю какую-то странную энергию. Знаешь, как наэлектризованность в воздухе перед ударом молнией? Напряженном и гудящем? – я покачала головой. – Я справлюсь. Это прекрасный опыт, Марти. Спасибо тебе большое. Я не подведу тебя.
– Спасибо тебе за невероятную Нору, моя дорогая, – сказал он. – И за то, что нашла меня, вернувшись сюда. За то, что ты такая удивительная часть этой труппы.
– Марти, – осторожно сказала я. Это прозвучало зловеще. – У тебя есть новости из городского совета? Плохие новости?
Он засмеялся.
– Как будто я стану рассказывать тебе что-то такое за двадцать минут до спектакля. Нет, я просто…
Фрэнк, режиссер сцены, подбежал к Мартину. Весь бледный, он прошептал что-то на ухо постановщику, глядя на меня.
Глаза Мартина расширились и тоже метнулись ко мне.
– Что? – спросила я. – Что такое?
Лицо Мартина стало непроницаемым, и он спокойным голосом ответил Фрэнку:
– Приду через минуту. Спасибо, Фрэнк, – он повернулся ко мне и похлопал по плечу. – Работа театрального менеджера никогда не заканчивается, даже на премьере. Скоро вернусь.
– Марти, – сказала я, схватив его за руку. – Скажи мне.