Следующие два часа ее героиня из наивной, полной надежд молодой жены стала женщиной, способной постоять за себя в обществе, где брак и дети были главной ценностью.
Она играла гениально. Полная энергии и нежная одновременно. Но заворожила она всех последней сценой. Она сидела на стуле, сложив руки на коленях. Идеально тихо и прямо. Сердцем бури был ее муж. Лен Хостетлер играл Хельмера. Он бродил вокруг нее в смятении и панике.
– Время игр закончилось, должен начаться урок, – сказал Лен.
– Чей урок? Мой или детей?
Они ссорились. Или, скорее, спорил Лен. Уиллоу произносила свои строки с тихой уверенностью. И достоинством.
–
–
Лен играл каждого мужчину, которому женщина говорила, что больше не нуждается в нем. Брошенный парень. Неудачник, пытающийся подкатить в баре. Отвергнутый онлайн, после того как ему было отказано.
–
–
–
–
–
–
Я обмяк на стуле, прижимая руку к губам. Боль от ее потери, такая резкая раньше, стала мягкой и изменилась, пока я наблюдал за ней. Слушал ее.
Было так легко винить ее в произошедшем. За то, что не боролась за нас, когда я был готов рискнуть всем. Но в действительности она боролась за меня, и я позволил ей пасть. Она пыталась защитить меня, а я не смог убедить ее, что мне не нужна защита. Что я бы с радостью вынес камни и стрелы, посланные в меня ее отцом.
Я не учел, что она не могла это сделать.
Я лишь добавил свой вес к ужасной ноше Уиллоу. То, что она смогла это вынести, свидетельствовало о ее смелости и силе. Наблюдая за ее выступлением, я ощущал гордость, которой не заслужил. Я не имел отношения к ее успеху или таланту и храбрости. Она сама все это сделала.
Мне осталось лишь кинуться к ее ногам и просить прощения.
Глава сороковая