Частица твоего сердца

22
18
20
22
24
26
28
30

Миллер проиграл завершающие аккорды, и Холден низко поклонился, взметнув позади себя полы длинного пальто. Я медленно хлопнул в ладоши.

– Это было…

– Чудесно? – подсказал Холден, тяжело опускаясь на шезлонг. – Божественно? Вдохновенно?

– Вообще-то я хотел сказать: «Как престарелая кошка в период течки».

Холден сделал вид, что обиделся.

– Боже, какая привередливая публика.

– А почему ты поешь вместо него? – Я указал на Миллера.

Парень развлекался с ладами на гитаре.

– Может, позже.

Холден закатил глаза.

– Наш Стрэттон всегда такой скромный. Музыкальная программа вечера только началась.

Я надеялся на это, но не стал настаивать. Миллер был безумно талантлив. При звуках его музыки все казалось лучше, даже если он исполнял грустную песню. А так обычно и бывало. Но он не рисовался. Просто играл, когда ему хотелось.

– Я умираю с голоду, – проговорил он. – Давайте поедим.

Мы завели строгое негласное правило – никаких подарков на Рождество и дни рождения. У нас с Миллером не было ни гроша, тогда как Холден, если бы мы ему позволили, мог скупить весь торговый центр.

Он безумствовал даже с едой и пивом для торжеств. Но мы все вносили свою лепту, так что это не казалось таким уж странным.

В тот вечер он принес горячие итальянские бутерброды, макароны и овощи, которые особо никого не вдохновили. Миллер снабдил нас солеными крендельками и чипсами. Я обеспечил пиво.

Я оглядел сидящих вокруг костра парней, за которых мог бы умереть. Они заполнили во мне пустоту, но в последнее время становилось все труднее игнорировать неясную потребность, уже обретшую форму и становившуюся все более четкой.

«Шайло…»

Я пытался выкинуть ее из мыслей, сегодня вечером и каждую чертову минуту своей жизни, начиная с утра нашего расставания. Но обещания, что я дал ей в тот день, уже начинали казаться избитыми и потерявшими свежесть, а потребность в ней становилась все сильнее.

– Я предлагаю тост, – произнес Холден, поднимаясь на ноги. Слегка покачнувшись, он поднял вверх фляжку с водкой. – За Ронана, настоящего мастера на все руки.