Анника не ответила, и я вспомнила, почему мы перестали с ней дружить.
В панике я позвонила в больницу. Меня соединили с постом медсестер на этаже Вайолет, но там мне сказали, что не могут ничего сообщить.
– Я поеду туда, – предупредила я Биби и метнулась на кухню за ключами от машины. Сняв кофту, висевшую на крючке у двери, я накинула ее на плечи и отправила сообщение Миллеру:
«Я только что узнала. Вайолет в больнице при университете. Травма головы. Больше мне ничего не сказали».
Он ответил почти мгновенно.
«Я в пути».
– Шайло, передай Вайолет мою любовь, – крикнула Биби. – И веди машину осторожно.
– Конечно. Обещаю. Я позвоню тебе, когда что-нибудь узнаю.
По дороге в больницу я с трудом сдерживалась, чтобы не гнать «Бьюик» с максимально возможной скоростью. Но то и дело напоминала себе о данном Биби обещании.
На стойке регистрации в медицинском центре Калифорнийского университета мне сообщили, что Вайолет на пятом этаже в отделении неврологии, палата № 504.
Миллер уже находился там. Он сидел, прислонившись к стене рядом с закрытой дверью ее палаты. Как и всегда, на нем были поношенные джинсы, накинутая поверх футболки клетчатая фланелевая рубашка и неизменная шапка. На коленях лежал футляр с гитарой.
– Привет, – поспешно приблизившись к нему, проговорила я.
Он поднял на меня взгляд. На лице его застыла маска напряженного беспокойства.
– Шай…
Я опустилась на пол рядом с Миллером и обняла его.
– Что происходит?
– Она в порядке. Полагаю. Я не очень-то нравлюсь ее родителям. И они меня к ней не пустили.