– Таких нужно держать в клетках и не выпускать.
Джайлз Стэнсфилд вырос в Коннектикуте. Учился в Университете Брауна, затем на юрфаке в Йеле и до работы в Бюро, пожалуй, ни разу не встречал живого негра, кроме тех, кто прислуживал у семейства Стэнсфилдов или в Йеле. То же касается и неблагополучных белых.
– Давай к делу, Джайлз.
– Слышал, ты копаешь под банду Батлера. – Голос у федерала вдруг становится беззаботным, как будто они болтают у чаши пунша на пикнике в саду.
– И от кого ты про это слышал?
– Я тут подумал, что мы могли бы общаться по этому поводу напрямую, чтобы не было испорченного телефона…
– Какого-какого телефона?
– Ну, ты понимаешь… Телефон. Испорченный. – Голос у Джайлза по-прежнему беззаботный, но с легкой ноткой неуверенности, словно беседа идет не так, как он отрепетировал ее у себя в голове.
– Может, скажешь конкретно, про какой телефон речь? Тогда я пойму, чем могу его испортить.
Он прямо слышит, как Джайлз сдерживает вздох.
– Проклятый Никсон… Он во всем виноват.
– Не понимаю, о чем ты. – Бобби перекладывает в ящик стола служебный револьвер, потом отправляет туда же ключи от машины.
– Да это он создал Управление по борьбе с наркотиками. Взял Бюро по наркотикам, смешал с другими ведомствами, приправил горсткой ковбоев и отбросов со всех округов на северо-западе и назвал это агентством.
– Так, я запутался… Ты, кажется, говорил, что это управление?
Бобби ничего не может с собой поделать: ему нравится поддевать федералов, непонятно почему.
– Да какая разница? Просто черви с пушками, тараканы со значками. Так вот, они тоже подсели на парней Батлера, а мы и не знали, пока они не сцапали одного из них.
– Ну и что в этом плохого?
– А то, что это был наш парень. Полгода внедрялся в мастерскую по разборке угнанных машин, а потом пришли эти кретины из УБН и всё испортили.
– Да уж, незадача.
Бобби похлопывает себя по карманам в поисках сигарет и, не обнаружив, на мгновение холодеет от страха. Суетливо оглядываясь, вдруг замечает пачку на столе, куда, видимо, на автомате положи, ее с полминуты назад.