– А потом?
– Да говорю же, хрен ее знает.
Мэри Пэт пристально смотрит ему в глаза. Неужели он настолько изворотлив, что может врать даже под первой в своей жизни дозой героина? Неужели у него такая сила воли? Неужели кто-то в принципе на такое способен?
Джордж встречает ее взгляд сонно-рассеянной улыбкой. Глаза у него понимающие и совсем не надменные.
– Вы знаете, как заливают цемент? – спрашивает он у Мэри Пэт.
– Смешивают и заливают.
Он вздыхает:
– Ни разу не пробовали, да?
– Нет, Джордж, ни разу.
– Все думают, будто это просто: берешь мешок цемента, смешиваешь с водой, укладываешь мастерком и ждешь, пока схватится…
Мэри Пэт догадывается, что эта тема всплыла не случайно. Она знает, что вскоре после Второй мировой покойный отец Джорджа открыл с братьями семейный бизнес, связанный именно с цементом.
– Но на самом деле все не так просто?
Джордж медленно мотает головой.
– Конечно. Если ни разу сам не заливал и не понимаешь, как это делается. И если у тебя в подвале пекло под восемьдесят пять градусов, да еще и с пропорциями напутал. Конечно, цемент растрескается, на хрен, минут через пять после того, как схватится, а схватится минут через пять, как зальешь. И получается херня. Того, что ты пытался залить, уже не достанешь, но и залил ты его не полностью. Вот оно и торчит там, будто таракан в куске льда. А вонища такая, что с ног валит. – Он сползает на пол и прислоняется к колесу, уставясь в пустоту перед собой. – В детстве у меня был трехколесный велосипед. Тяжелый, с металлической рамой и красным сиденьем…
Мэри Пэт ждет продолжения, может, еще какого-то намека, но Джордж молчит.
– Джордж, – окликает его она.
– А?
– Что ты там заливал?
– М-м-м?
– Ты сказал, что заливал что-то в жарком подвале.