– Каждую ночь, – кивает тот.
– На коленях? – Нет, это решительно не поддается воображению.
– В постели. Лежа на спине. – Он весело усмехается. – Прошу в основном мудрости, иногда милостей для кого-нибудь из нашей паствы…
«Нашей паствы». Его и Господа, видимо. Что ж, все с ним понятно.
– Помнишь, когда у малышки Дейдре Уорд диагностировали рак? Ей было лет семь или восемь. Я отчаянно молился в те дни, и, веришь или нет, рак ушел в ремиссию. Господь слышит, Мэри Пэт. Главное, обращаться к Нему с чистыми помыслами.
– Может, Он и Джулз мне вернет?
Марти рассеянно улыбается и хлопает ее по бедру, над коленом, затем сильно сжимает, продавив чуть не до кости. Потом снова хлопает и убирает руку.
Они пересекают мост, ведущий в Южку.
– Как там твоя машина? – спрашивает Марти. – Еще на ходу?
– Да, – кивает она. – Как ни странно.
Он снова рассеянно улыбается, глядя на свое отражение в зеркале заднего вида.
– Некоторые просто не знают, когда пора остановиться.
– Если еще на что-то способен, то зачем бросать?
Марти подмигивает, как будто оценил шутку.
– Ну а квартира как?
– Да все так же, – она пожимает плечами.
– Я это к чему, Мэри Пэт. У меня тут образовались лишние банки с краской. Несколько ящиков на складе на Западной Второй. Всех цветов радуги. Не хочешь подновить стены? Сделать жизнь ярче, так сказать?
– Если тебе их все равно некуда девать, то, конечно, от пары банок не откажусь.
Он картинно отмахивается:
– Ну, ну, дорогуша, что за глупости… Разве мы допустим, чтобы ты сама возилась с покраской? Нет, ты уедешь куда-нибудь на пару дней, а мы в это время заскочим и всё сделаем. Такую красоту наведем, что когда вернешься, то не узнаешь свое жилье.