Белый был Вороном госпожи. Он убивал и получал в дар посмертки. А их осторожно и тщательно забирала себе матушка. Он не знал, как у неё это получалось, он не был чародеем, как Грач.
– Загляни в меня? Ты видишь? – Белый невольно потянул ворот на рубахе, пусть это и не требовалось. – Они жаркие, бьются…
– Как сердце, – прищурив зелёные глаза, произнёс Змай.
– Одна нить моя. Не тронь. Но остальные другие… Они как комки, как птичье сердечко. Ты видишь? – от нетерпения он придвинулся к чародеям. – Забери. Отдай один Велге.
– Белый, – раздался голос в стороне.
Покачиваясь от слабости, у воды стояла Галка. Она хмурилась. Со светлых волос стекала вода.
– Что ты делаешь?
– Не лезь.
– Белый, ты не имеешь права…
– Не лезь!
Он опустил голову, чтобы не видеть ни сестру, ни госпожу. Руки сами собой сжали тонкие пальцы Велги.
– Давай, чародей, сделай что-нибудь…
– Мельця, – позвал тот. – Я попробую вдохнуть в Велгу жизнь. А ты закрепи нити. Слышишь?
– Безумие какое-то…
Вокруг кричали люди. И от озера по берегу расползался туман. Побелели, покрывшись инеем, рыжие кудри Велги. Побелели пальцы Войчеха. Он крепче сжал ладони Велги.
«Только не мешай, госпожа, – взмолился он. – Только не мешай».
Он исполнит договор. Он сделает всё, как просила она. Только пусть у него будет такая возможность. Пусть только девчонка вернётся к жизни, чтобы можно было забрать её самому.
И в этот миг невидимая длань проникла под его рёбра. Войчех сжал зубы, зарычал, согнулся низко, уткнувшись лбом в грудь девушки.
И нечто горящее, бьющееся, точно живое сердце, покинуло его. Оно было обжигающим, таким ярким, что Войчех ослеп.
– Осторожнее, сюда, – кто-то бережно уложил его на бок.