Он сомневался, и это придало Велге смелости.
– Кто?
– Нет, прошу, Велга…
– Кто? Матеуш, скажи мне правду, и я стану твоей женой.
– Ты… – он поднял взгляд, доверчивый, словно у ребёнка. – Клянёшься?
Одну клятву она уже дала, держа за руку лендермана Инглайва. Перед богами предков она стала женой Оддбьёрна Раннвайга. Могла ли она снова выйти замуж при живом муже? И стоили ли хоть чего-нибудь эти клятвы, раз их можно было легко нарушить?
Велга кивнула:
– Скажи мне правду. Я хочу тебе доверять, но не могу…
– Ты должна понимать, что… я делаю всё это, чтобы защитить тебя.
Она облизала пересохшие губы, предчувствуя с жадностью и решимостью это имя. Чтобы повторить его уже самой.
– И пожалуйста, пойми, что я не могу пойти против неё. Она королева. Если она узнает, что я сделал для тебя, то не простит. Но, когда ты станешь моей женой, ей придётся смириться. Ты станешь Белозерской, возьмёшь моё имя, и тогда ей не придётся тебя убивать…
– Кто?
Ему и не требовалось больше ничего говорить. Велга поняла всё сама. Она не хотела произносить это имя первой, ей нужно было дождаться, чтобы он сказал сам, но Матеуш молчал.
– Белая Лебёдушка.
Пряча взгляд, он кивнул.
– Моя… сестра… Королева Венцеслава не могла допустить, чтобы твой отец вмешался в войну.
– Поэтому послала за нами?
– Это очень в её духе, – горько усмехнулся Матеуш. – Королеве хорошо известно, что больнее всего те удары, что наносят близким, – он подставил руку Белке, которая настойчиво пыталась перебраться к нему в объятия.
Велга отпустила его ладонь, нащупала на груди сол, спрятанный под одеждой. Она должна была испытывать гнев. Она должна сгорать от ненависти теперь, когда узнала имя. Но в груди осталась лишь пустота. Ни боли. Ни горя. Ни ярости. Ничего.
– И как ты защитишь меня от своей сестры? Твою жену она убила.