Севастополист

22
18
20
22
24
26
28
30

– Полпоза, – повторил Партенит удивленно. – Будто не знаете?

– Нет, – сказал я простодушно.

– Ну да, вы же впервые… Полиция мы. Полиция позитива.

– И что же надо уладить? – непонимающе произнес я.

– А вот теперь уже ваш ход. Мы со своей стороны создали вам все условия.

Через прочную решетку его «со своей стороны» прозвучало издевательски. Партенит поднялся и медленно куда-то ушел, а я остался сидеть на холодном и мокром полу. Облегающий костюм смотрелся на жирной заднице директора просто омерзительно, а при виде заплывших жиром бледно-синюшных ног меня и вовсе затошнило. Но я заставил себя удержаться и не съязвить, а вместо этого крикнул:

– А почему вы все такие черные, директор?

Он не стал возвращаться и только бросил на ходу:

– Мы не черные, мы блестящие. Отряд «Блестящие», слыхал? А, ничего ты не слыхал… Кого к нам только не приводят!

Я ненадолго остался в одиночестве. Радоваться было, конечно, нечему, но кое-что приятное все-таки оставалось: в моей клетке работал вотзефак.

«Инкер, тут проблема. Я попал в Полицию Позитива. Это из-за того, что я до сих пор под влиянием дурацких коктейлей?» – застрочил я.

«Не нужно было писать мне то, что писал».

«Бомба!» – осенило меня. Нельзя было писать про бомбу.

«Но ведь это было, я же не придумал».

«Было, не было, не важно. Полпоз реагирует сразу».

«Откуда ты знаешь, Инкер?»

«Я тоже у них был. Помнишь, долго не отвечал?»

«И что?» – торопил я, словно боялся, что он не успеет ответить, что-то помешает.

«Там странная такая тема – тебе нужно учить притчи. И тогда сможешь выбраться», – написал наконец Инкерман.

Не помню, сколько я проторчал в той сырой дыре, гадая над словами Инкермана – он почему-то не стал мне объяснять дальше: «Полпоз не позволяет рассказывать больше», – написал он напоследок и умолк.