Высоко над городом, за рабочим столом в сером офисном здании сидел папа Йоханны и Грит. В руке он сильно, почти до боли, сжимал телефон. Только что, заключив последнюю самую важную сделку и повесив трубку, он вдруг словно очнулся от долгого сна, полного денег и договоров.
Он вдруг вспомнил, что у него есть дочери. Что, кроме него, о них заботиться некому. Что он не видел их уже больше недели. А если заглянуть в ежедневник, то чуть ли не две. Так что он решил не заглядывать.
Неужели он правда о них не вспоминал? Все это время?
Пока в соседних кабинетах все поздравляли друг друга с прекрасным результатом, а к нему то и дело заходил кто-нибудь и хлопал по плечу, папа девочек просто молча сидел на стуле.
Его голова лихорадочно работала.
Что нужно делать, он и так знал: пойти домой, немедленно, навести там порядок, проверить, не случилось ли чего с девочками, и принести сто миллионов извинений за то, какой он плохой отец. И делать это надо прямо сейчас, не теряя ни секунды.
Но он не встал со стула и не пошел к двери.
Ведь если ты совершил что-то по-настоящему плохое, не всегда легко это признать. Намного проще внушить себе, что, все, пожалуй, не так уж плохо, что твоим поступкам есть оправдания.
«Да, но я… – старался его мозг. – Я скорбел по жене. Я ничего не мог с собой поделать».
«Да, но я… Я как раз очень много о вас думал, но мне же надо зарабатывать деньги, для вас, для всех нас. Кто-то же должен?»
«Да, но я… – думал он, и потом: – Да, но вы-то! Вы все время молчали. И не звонили. У вас же есть мой номер?»
Или нет? А давал ли он им его когда-нибудь? Пальцы сжались еще сильней, чуть не раздавив телефон. Уж что-что, а номер-то им дать следовало.
«Да, но… – снова вступил мозг, – я плохо соображал, я скорбел. Да, но я… Но я…»
Надо идти. Срочно. Сию же секунду.
Однако он все сидел с телефоном в руке. У него в голове дочери в голос рыдали, сердито кричали или умирали от голода.
А посмотрел бы он в окно – увидел бы одну из них на большом щите высоко над домами. Мамочки запустили новую рекламную компанию. Грит с блестящими глазами и очаровательно оттопыренной нижней губой вожделенно смотрела на печенюшку у себя в руке.
«
Но в окно он так и не посмотрел.
Йоханну в конце концов заперли на кухне. Там от нее могла быть хоть какая-то польза, потому что розовые платья она с себя стаскивала и на камеру улыбаться отказывалась. Пусть уж лучше заталкивает в печку противни с тестом, жмет на кнопку, а когда прозвонит звоночек, мажет все глазурью и раскладывает по упаковкам.
Девочку уже десять раз застукивали за компьютером. Она упорно пробиралась к нему, пытаясь что-то набрать на клавиатуре, и просилась к телефону, хотя и знала, что это запрещено. «Успеется, – твердили Мамочки. – Когда будет время». Но время все не находилось. И к тому же, чего она ноет? Разве они не подарили ей куклу Барби? Притом что всю работу делает Грит. Ну так чего же ей еще? Нет бы быть довольной и благодарной, как старшая сестра, и слушать, что ей говорят?