Девочки. Семь сказок

А сестра-то, сестра, вот находка! Одно шикарное фото за другим, скоро каждый ребенок в стране будет покупать их печенье. Точнее, каждый родитель, ведь когда ребенок так радуется, так мило смеется, так заразительно счастлив – какому хорошему родителю не хочется того же для своих детей?

– Очень жаль, что ты больше не стараешься, – не слишком ласково говорили Грит Мамочки. – Твоя улыбка могла бы быть пошире и порадостней. Может, помочь тебе вспомнить, какой ты недавно сюда явилась? Голодной, грязной, зареванной. Вспомнила? Мы бы хотели снова увидеть, как ты нам благодарна.

– Возьми еще печеньку, – увещевали они. – Вытри с губ крошки. Смотри не смажь помаду.

– А потом, будь любезна, отложи печенье. Для фигуры вредно, и с толстушкой хорошей рекламы не снимешь, ты и сама понимаешь. Ну, вперед, еще разок.

Грит пыталась слушать все три голоса разом, втягивать живот, сдерживать слезы, не слишком шевелить головой, чтобы ее тугие накладные косы не отвалились.

Она взглянула на печенье у себя под носом. Неужели оно когда-то казалось ей вкусным?

– Положи на язычок! – мурлыкали розовые Мамочки. – Вдохни восхитительный аромат!

Но никакого аромата она не чувствовала. Пахло подгоревшим тестом и плавящейся пластмассой. А из-под кухонной двери тянуло дымом.

– Тут что-то с печкой! – раздался крик Йоханны. – Выпустите меня, пожалуйста! Можно я вызову пожарных?

Перепуганные Мамочки ринулись на кухню. Из печки валил черный дым, целая партия печенья полностью сгорела. И кому в голову пришло положить на противень куклу Барби?

За их спинами Йоханна выскользнула из кухни, прокралась в офис, набрала на клавиатуре имя отца и нажала на «поиск».

И еще раз, и еще раз, и еще раз.

Все гораздо хуже, чем он думал, понял отец Йоханны и Грит, открыв входную дверь.

Он наконец встал со стула, вышел из кабинета, сбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, все быстрее и быстрее, добежал до дома, не останавливаясь и не обращая внимания на хор автомобильных гудков, и теперь стоял, хватая ртом воздух, наверху, в своей квартире.

Комната была пуста. Исчезло все, кроме обеденного стола. А девочки… При мысли о девочках у него подогнулись колени.

Надо позвонить в полицию. Прямо сейчас. Но он побоялся.

«Когда вы видели их в последний раз? – спросят его. – Что за отец оставляет детей одних на целую неделю? На две-е?!»

«Мы, конечно, давно передали их соцслужбам, – скажут ему. – И не надейся увидеть их снова. Ты этого не заслужил. Чудовище!»

В пустой детской лежала подушка Грит и одеяльце, сохранившее слабый запах Йоханны. Он накрылся им. «Чуть-чуть полежу, – сказал он себе. – Просто чтобы набраться смелости. А потом сделаю все, что нужно, и посмотрю правде в глаза. Честное слово».

Его разбудил телефон. Неизвестный номер. Клиент? Сейчас не время! Он отклонил два звонка, ответил только на третий.