Ракетный корабль «Галилей». Космический кадет

22
18
20
22
24
26
28
30

Молчание. Кадет удовлетворенно кивнул, вышел из кабины и закрыл за собой дверь.

Мэтт пожалел, что вовремя его не остановил.

Шли секунды, и все оставалось без изменений. Затем кабина как-то непонятно накренилась; на самом деле наклон дала не кабина – стали отклоняться сиденья по мере того, как кабина начала набирать скорость. Затем сиденья вернулись в прежнее положение, но Мэтт почувствовал, насколько тяжелее сделалось его тело, и понял, что это они кружатся в центрифуге. Его прижало к спинке сиденья; руки, казалось, налились свинцом, ноги тоже стали тяжелыми, настолько, что он не мог ими пошевелить.

Внезапно чувство тяжести исчезло, вернулся обычный вес… а потом тело приподнялось, словно в попытке вырваться из пристяжных ремней. Желудок начал куда-то проваливаться. Мэтт судорожно глотнул: завтрак вроде бы остался на месте. Кто-то закричал: «Падаем!», что показалось Мэтту совершенно излишней констатацией очевидного.

Он сжал зубы, напрягся, ожидая удара о скалы, но удара не было. Удара не было, а его желудок по-прежнему старался сбежать из тела. Одиннадцать секунд? Вранье, он уже падает дольше! Неужели что-то случилось?

Они все падали и падали.

Бесконечно.

Потом его прижало к сиденью. Эта сила росла и росла, пока он не стал таким же тяжелым, как и перед началом падения. Его многострадальный желудок попытался избавиться от завтрака, но сила тяжести оказалась сильнее, она была даже слишком велика.

Тяжесть исчезла, вернулся нормальный вес. В следующее мгновение кабина будто подпрыгнула, и на мгновение вернулось ощущение невесомости, его желудок ударился в панику, но это ощущение длилось не больше мига, и его тело обмякло на подушках кресла.

Открылась дверь и в кабину вошел кадет в сопровождении двух медиков. Кто-то закричал: «Выпустите меня отсюда! Выпустите меня!» Кадет, не обращая внимания на крик, прошел к креслу, стоявшему прямо перед Мэттом. Он наклонился над юношей, неподвижно сидящим в кресле, расстегнул пристежные ремни, и медики вынесли тело. Голова юноши безвольно болталась на носилках. Затем кадет подошел к кандидату, поднявшему шум, отстегнул ремни и сделал шаг в сторону. Юноша встал, пошатнулся и с трудом вышел из кабины.

– Кому сменить гигиенический пакет?

Послышались приглушенные ответы. Кадет быстро раздал новые пакеты и помог их закрепить. Мэтт с облегчением подумал, что его-то пакет в замене не нуждается.

– Приготовиться к пятикратной перегрузке, – скомандовал кадет. Он заставил каждого из оставшихся в кабине назвать свое имя.

Перекличка еще не закончилась, как один из юношей попытался подняться, дергая за ремни, удерживающие его в кресле. Не прекращая переклички, кадет помог ему расстегнуть ремни и сделал жест в сторону открытой двери, потом вышел следом за ним. Дверь захлопнулась.

Мэтт почувствовал, как его охватывает невыносимое напряжение. Когда растущая сила тяжести снова вдавила его в сиденье, ему даже вроде бы полегчало, но только на мгновение, потому что трудно было не догадаться: пять g гораздо хуже, чем три. Грудь сдавило железными тисками, он не мог даже вздохнуть.

Колоссальное давление исчезло, они снова перевалили через край и сорвались вниз, началось падение. На этот раз несчастный желудок не выдержал; Мэтт пожалел, что вообще что-то ел за завтраком.

Падение продолжалось. Освещение в кабине погасло, и кто-то дико закричал. Мучаясь от приступов рвоты, Мэтт не сомневался, что стряслась катастрофа, потому и освещение вышло из строя; на этот раз они наверняка разобьются о скалы каньона. Но почему-то теперь это не казалось таким уж важным.

Он далеко погрузился в черный водоворот сил, отмечавших конец падения, и только тогда понял, что уцелел и на этот раз. Эта мысль не принесла облегчения – все его внимание сосредоточено было на том, чтобы суметь сделать вдох грудью, сдавленной пятикратной перегрузкой. Подъем к вершине утеса – сначала при двукратной силе тяжести, потом при нормальной – показался ему легкой прогулкой, если не считать момента, когда перед самой остановкой опять наступила невесомость и пустой желудок запротестовал.

В кабине зажегся свет, дверь открылась, и снова появился кадет. Его взгляд остановился на юноше, который сидел рядом с Мэттом. Лицо юноши было залито кровью, струившейся из носа и ушей. Кандидат посмотрел на подошедшего кадета и махнул рукой, будто уговаривал его отойти.

– Все нормально, я выдержу, – еле слышно заговорил он. – Пусть продолжают тесты.