Ракетный корабль «Галилей». Космический кадет

– На скольких g?

– На семи.

– И мне на семи. Что ты обо всем этом думаешь?

– Не знаю еще… – Текс заколебался. – Жаль, что мой дядя Боди такого не пробовал. Думаю, тогда б он не стал без конца рассказывать, как однажды схватился с гризли.

К обеду за столом появилось много свободных мест. Мэтт думал о тех, кто отсеялся: что они чувствовали – разочарование или облегчение?

Он был голоден, но ел мало – Мэтт знал, что после обеда их ждет первое знакомство с ракетными полетами. А этого этапа испытаний Мэтт ждал с нетерпением. Полет в космос! Короткий, но все-таки настоящий космический полет. Мэтт старался убедить себя, что, даже если не выдержит испытаний, уже одно то, что он совершит полет в космос, стоит затраченных усилий.

Теперь он уже не был так в этом уверен – прогулка «по ухабам» изменила его точку зрения на профессию космонавта. У него появилось новое, правда довольно мрачное, уважение к ускорению, и он больше не считал тошноту в невесомости чем-то забавным; наоборот, его не покидало сомнение, сумеет ли он когда-нибудь к ней привыкнуть. Ему было хорошо известно, что некоторые так никогда с невесомостью и не свыклись.

Его группе надлежало прибыть на космодром в Санта-Барбаре в половине третьего. В запасе оставался целый час, который нечем было занять, кроме как беспокойно слоняться туда-сюда. Наконец подошло время спуститься вниз, построиться, назвать свое имя на перекличке и отправиться к космодрому по движущейся дорожке.

Кадет, руководивший их группой, вывел юношей на поверхность прямо в бетонированную траншею глубиной фута в четыре. Мэтт невольно сощурился от яркого солнечного света. Беспокойство исчезло; ему теперь не терпелось взлететь в космос. С каждой стороны траншеи, примерно в двухстах ярдах, словно гигантские свечи на именинном пироге, рядами выстроились учебные ракеты. Они стояли, опираясь на хвостовые стабилизаторы, их острые носы были устремлены в небо.

– Если что-то пойдет не так, сразу бросайтесь на дно, – сказал кадет. – Предупредить вас об этом – моя обязанность, так что за совет не обижайтесь.

Полет длится девять минут, из них первые полторы минуты при включенных тяговых двигателях. Вам покажется, что сила тяжести около трех g, но на самом деле ускорение будет только два g, потому что мы все еще близко к Земле.

Через девяносто секунд вы достигнете скорости чуть больше мили в секунду. В течение следующих трех минут вы подниметесь еще на сто миль, достигнув, таким образом, высоты в сто пятьдесят миль. Затем начнется падение на Землю, оно продлится еще три минуты, потом – торможение двигателем и на исходе девятой минуты – приземление.

Посадка бескрылого летательного аппарата на планету с атмосферой и с такой гравитацией, как у Земли, довольно сложна. Она будет осуществляться автоматически, но ее будет контролировать пилот, постоянно сверяющий положение с планом полета. В случае необходимости он может взять управление на себя. Вопросы есть?

– Это корабли с атомным двигателем? – спросил кто-то.

Кадет фыркнул:

– Эти джипы? Нет, обычные химические двигатели, это видно по их конструкции. Атомарный водород. Эти корабли очень похожи на самые первые большие ракеты, исключением является только переменная тяга, так что пилоту и пассажиру не угрожает опасность быть раздавленным растущей силой тяжести, когда соотношение масс[37] упадет.

С башни управления полетами взлетела зеленая сигнальная ракета.

– Следите за северным рядом – второй корабль от конца, – посоветовал кадет.

У основания корабля внезапно вспыхнуло яркое оранжевое пламя, ослепительное, как солнце. «Пошел!» – послышался чей-то крик. Корабль величественно поднялся и на мгновение завис в воздухе, как вертолет. Грохот работающего ракетного двигателя докатился до Мэтта, ощущение при этом было такое, что звук на него давит физически. Шум напоминал рев гигантской паяльной лампы. На вершине контрольной башни мигнул прожектор, и корабль начал подниматься все выше и выше, плавно ускоряясь, настолько плавно, что было трудно понять, насколько велика его скорость; через несколько секунд рев двигателя затих в вышине. Мэтт смотрел теперь прямо в зенит, следя за тающим искусственным солнцем, почти таким же ослепительным, как настоящее.

Корабль исчез из виду. Мэтт закрыл разинутый рот и хотел отвернуться, но его внимание привлек белый инверсионный след, оставленный кораблем, когда тот прорезал стратосферу. Белый и странный, он извивался подобно змее, у которой перебили хребет. Сила ветров, дующих на этой огромной высоте со скоростью несколько сотен миль в час, заметно изгибала его в сторону, пока он смотрел.