Двор Чудес

– Там, в Америке, Фронда сможет спрятать и защитить Пьеро. В Новом Свете нет недостатка в широких малонаселенных просторах, где надзор Магны Вампирии не так суров, как в старой Европе. Под руководством чудотворца электрической магии американские фрондеры смогут воссоздать водяные колеса Бьевра. Только реки там в десять раз шире, а значит мистической энергии будет в десять раз больше.

Как бы мне ни хотелось удержать Пьеро рядом, Монфокон прав: по ту сторону океана мальчик будет в безопасности, а его знания принесут пользу.

– Согласна с вами. Только мы должны позволить Пьеро решить самому, хочет ли он отправиться в это долгое путешествие. Я обещала, что отныне он будет свободен в выборе.

– В прошлом ты не очень-то сдерживала своих обещаний…

– Да, но так было в прошлом. Новая Жанна – человек слова.

Главный Конюший кивнул:

– Пусть будет так. Мальчик решит сам. Всего нескольких часов тебе хватило, чтобы привязаться к нему, верно?

– Да, месье. Он – сирота, как и я, и тронул сердце, напомнив моего брата Бастьяна в таком же возрасте. И потом, его видения привлекают меня. Я… я видела их мельком, когда шла с ним по улицам Парижа. Я увидела совершенно другой город… – слова застряли у меня на устах, – …другой мир.

Монфокон удивленно поднял кустистые брови:

– Другой мир, Жанна?

– Да. И не в первый раз. Я никогда не делилась с вами, думала, что мне все приснилось. В усыпальнице Короля, в ночь, когда заговор Ля Ронсьера был раскрыт, у меня тоже было видение. Я находилась в родительском доме на Крысином Холме, залитом солнечным светом. Мои родные были живы. Такие же, как прежде, и в то же время совсем другие.

На глазах навернулись слезы при всколыхнувших душу воспоминаниях. Таких реальных!

– Ты скучаешь по своей семье, и их души иногда навещают тебя. Нет ничего необычного… – предположил Монфокон голосом, удивительно ласковым для черствого солдафона. – Пойдем, Жанна. Возможно, ты права, и это был не просто сон.

Чтобы утешить, он неловко положил широкую руку на мое плечо.

– Нет, месье. Теперь я уверена: то был не сон. На старшем брате Валере была странная туника с датой, которую я прекрасно помню: 2014.

Я почувствовала, как рука Монфокона задрожала.

– Две тысячи четырнадцать, говоришь?

Он нахмурился, что-то мысленно подсчитывая.

– Тогда я не обратила внимания, – продолжила я. – Но сейчас сделала те же подсчеты, что и вы. Две тысячи четырнадцать – это сумма двести девяносто девяти и тысяча семьсот пятнадцати.

– Тысяча семьсот пятнадцатый – год трансмутации Людовика XIV в Нетленного… – медленно произнес Монфокон, – плюс двести девяносто девять лет его правления. Если бы Нетленный не начал новый отсчет от эры Тьмы, мы бы жили в… две тысячи четырнадцатом!