Райский сад

Дэвид посмотрел на нее и промолчал.

– Я говорила тебе об этом, Дэвид?

– Да.

– Я говорила ему об этом, и в Мадриде я вывернулась наизнанку, чтобы быть девушкой, – кстати, это меня и доконало. Теперь со мной покончено. Вы нормальные юноша и девушка, вам не нужно меняться и ломать себя, а я другая. Я вообще уже ничто. Единственное, чего я хочу, – это чтобы вы с Дэвидом были счастливы. Все остальное не имеет значения.

– Я знаю и стараюсь объяснить это Дэвиду, – сказала Марита.

– Хорошо. Я, в свою очередь, избавляю тебя от всяких обязательств по отношению ко мне. Никто никому ничем не обязан. Так что имей это в виду. Я прошу тебя только об одном: будь счастлива и сделай счастливым Дэвида. Ты можешь, а я нет и хорошо понимаю это.

– Ты прекрасная девушка, Кэтрин, – сказала Марита.

– Я вечно проигрываю еще до того, как игра началась.

– Неправда, – сказала Марита. – Это я такая. Я была такой глупой и так ужасно себя вела.

– Ты никогда не была глупой. И всегда говорила только правду. Ладно, давай оставим этот разговор и будем просто подругами. Это возможно?

– Я с радостью, если ты сама считаешь это возможным.

– Я хочу этого. И не нужно разыгрывать трагедию. Ты, Дэвид, можешь не торопиться с книгой: пиши в своем темпе. Ты же знаешь, я хочу только одного – чтобы ты писал как можно лучше. Собственно, с этого мы и начали разговор. Теперь я уже ни на чем не настаиваю.

– Ты устала, – сказал Дэвид. – Мне кажется, ты вообще сегодня не обедала.

– Может, и не обедала. А может, обедала. Как ты считаешь: мы можем забыть обо всем и остаться подругами? – спросила она Мариту.

«Итак, они подруги, – думал Дэвид. – Знать бы только, что такое в ее понимании “подруга”». Он постарался отвлечься от всего сказанного выше и просто говорил и слушал, осознавая нереальность той реальности, в которой они все оказались. Он знал, как каждая из девушек отзывалась о другой, и знал, что каждая из них прекрасно знает, о чем думает другая и даже о чем она с ним говорит. В некотором смысле они и в самом деле подруги: несмотря на полное неприятие, они понимают друг друга и наслаждаются обществом друг друга при том, что абсолютно не доверяют одна другой. «Мне тоже приятно находиться в их компании, но на сегодня с меня довольно».

Завтра он должен вернуться в свою страну. Кэтрин ревновала его к этой стране, а Марита уважала ее и любила. В той стране он был счастлив, там ему было так хорошо, что это не могло продлиться долго. Сейчас его снова вырвали из столь дорогого ему мира и поместили в вакуум, где не было ничего, кроме сумасшествия, которое теперь приняло форму преувеличенной практичности. Он устал от всего этого, и ему было неприятно, что Марита объединилась со своим врагом. Ему Кэтрин никогда не была врагом, за исключением тех случаев, когда принимала его собственный образ в своих бесплодных ирреальных поисках любви, но и тогда она была врагом только самой себе. Ей необходимо иметь врага, поэтому она предпочитает держать его поблизости, а ближе себя у нее никого нет, к тому же она знает все слабые и сильные стороны этого врага и с легкостью находит бреши в его обороне. «Она искусно обходит меня с фланга, потом обнаруживает, что это ее собственный фланг, и решающая схватка оборачивается беспрерывным кружением, и пыль, которая взметается вокруг нас, – это все, что осталось от нас с нею».

После ужина Кэтрин захотела сыграть с Маритой в нарды. Они всегда играли всерьез, на деньги. Когда Кэтрин ушла за доской, Марита сказала Дэвиду:

– Пожалуйста, не приходи сегодня ко мне после всего, что случилось.

– Хорошо.

– Ты понимаешь, почему я прошу тебя об этом?